Пора убивать - Джон Гришэм

Билли Рэй Кобб был чуть моложе своего товарища, такой жедеревенщины, как и он, но чуть ниже его ростом. Отмотав трехлетний срок вПарчмэне, он в свои двадцать три года мог по праву считаться ветераном главнойтюрьмы штата. Посадили его за хранение и попытку продажи наркотиков. Невысокогороста и довольно худой, он мог тем не менее постоять за себя. В тюрьме онумудрился выжить благодаря тому, что получал каким-то образом с воли все те женаркотики. Билли Рэй продавал их сокамерникам, а иногда просто делился ими счернокожими и охраной, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Выйдя на свободу, он не оставил попыток добитьсяпроцветания, и уже через год прежний необременительный бизнес сделал Биллиодним из наиболее состоятельных среди подобных ему жителей округа Форд. Биллистал настоящим бизнесменом: у него был штат служащих, были обязательства передклиентами, он заключал сделки – словом, все как у людей. Вот только налогов онне платил. В Клэнтоне он прославился тем, что за последние несколько лет оказалсяединственным, кто купил новенький фордовский грузовичок за живые наличныеденьги.

Шестнадцать тысяч долларов наличными за роскошный пикап,канареечно-желтый, сделанный на заказ, с приводом на четыре колеса. А шины сшипами, которым была не страшна любая грязь, и пижонские хромированные колпакина колесах были предметом особой сделки. У заднего стекла кабины болталсяконфедератский[1] флажок – Кобб стащил его у пьяного дружка на каком-тофутбольном матче. Словом, пикап был любимой игрушкой Билли.

Сейчас Билли сидел на заднем борту с банкой пива, покуриваянабитую травкой сигарету, и наблюдал за тем, как его приятель Уиллард – подошелего черед – развлекался с черномазой девчонкой.

Уиллард был на четыре года старше Билли, но все его движениябыли так медлительны, что выглядел он едва ли не стариком. В общем-то Уиллардпринадлежал к довольно безобидному типу людей, ни разу ему не пришлось побыватьв серьезной переделке, ни разу никто не предложил ему настоящей работы. Может,ему и довелось провести пару-тройку ночей в полицейском участке, но в целом –ничего примечательного. Он называл себя резчиком древесины, однако боли в спинене давали ему возможности работать по специальности. Спину он повредил на однойиз морских буровых где-то в Мексиканском заливе. Нефтяная компания выплатилаочень неплохую страховку, которая почти вся ушла на бракоразводный процесс. Внастоящее время Уиллард выполнял кое-какую повременную работу для Билли РэяКобба, который платил, может, и немного, зато смотрел сквозь пальцы на такуючеловеческую слабость, как пристрастие к наркотикам. Впервые за долгие годыУиллард имел более или менее стабильный заработок. Ведь чтобы жить, ему, помимовсего прочего, постоянно необходимо было нечто особенное – с того самого дня,как он повредил спину.

Девчонка казалась слишком маленькой для своих десяти лет.Она лежала на локтях, стянутых за спиной желтой нейлоновой веревкой. Ногишироко раскинуты в стороны: правая крепко привязана к молодому дубку, а левая –к тронутому гнильем покосившемуся столбу старой ограды. Тонкая веревкавпивалась в лодыжки, стирая нежную детскую кожу в кровь. Опухшее лицо тоже вкрови, один глаз заплыл и ничего не видел, другой, полураскрытый, смотрел насидящего на борту грузовика мужчину. У нее не было сил, чтобы повернуть головуи посмотреть на того, кто был сейчас на ней. Человек этот пыхтел, потел истрашно ругался. Он делал ей больно.

Закончив, мужчина шлепнул ее ладонью и громко захохотал.Другой мужчина тоже захохотал. Потом он спрыгнул с борта грузовика, и они обастали кататься по траве и хохотать как безумные, время от времени издаваянечеловеческие вопли...

Она отвернулась в сторону и негромко заплакала, изо всех силпытаясь сдерживать себя. Ее уже били за то, что она кричала и плакала. Онисказали, что убьют ее, если она не будет вести себя тихо.

Когда мужчинам надоело смеяться, они взобрались на заднийборт и уселись. Уиллард принялся стряхивать с себя траву и землю еепропитавшейся потом и кровью майкой.

Протягивая ему банку извлеченного из холодильника пива, Коббпожаловался на высокую влажность. Они сидели и смотрели, как вздрагивает вплаче девчонка, издавая негромкие странные звуки. Наконец она успокоилась.Банка в руках у Билли была наполовину пустой, да и пиво уже нагрелось.Размахнувшись, он швырнул банку в девчонку. Банка угодила ей в живот, залив егогустой белой пеной и скатившись к другим валявшимся в пыли жестянкам,появившимся из того же холодильника. Из двух упаковок, по шесть в каждой, приятелидоставали очередную банку, делали два-три глотка, а затем метали ее в своюжертву. У Уилларда с меткостью было неважно, зато Билли Кобб отличался завиднойточностью. Не то чтобы они так уж не любили пиво, позволяя ему течь на землю,просто тяжелой банкой было легче угодить в цель, да и пена летела по сторонамтак потешно.

Теплое пиво смешивалось с кровью; струйки бежали по лицудевочки, по шее, натекали в небольшую лужицу у нее под затылком. Но онапродолжала лежать неподвижно.

Уиллард спросил Кобба, не кажется ли ему, что маленькаячерная сучка уже сдохла. Открывая новую банку, Билли объяснил, что нет, неграобычно нельзя убить, всего лишь избив и изнасиловав. Если нужно избавиться отниггера, тут требуется нечто более серьезное: нож, пистолет, веревка на худойконец. Хотя ему самому, добавил Билли, и не приходилось принимать участия втаком деле, он делил тюремную камеру с целой сворой черномазых, уж он-то знаето них все. Они все время убивают друг друга, и каждый раз только с помощьюкакого-либо оружия. Те, кого просто избивали и насиловали, никогда не подыхали.Когда то же проделывали с белыми, то некоторые из них действительно отдавалиБогу душу. Но только не ниггеры. Они из другого теста.

Уиллард удовлетворенно кивнул и поинтересовался, что Коббсобирается делать теперь, когда девчонка им больше не нужна. Билли затянулсясигаретой, хлебнул из банки пива и не торопясь процедил, что она ему ещепригодится. Спрыгнув с борта, он неверным шагом направился к распростертому наземле ребенку. Остановившись рядом, он начал проклинать маленькую дрянь,приказывая проснуться. Плеснул холодным пивом ей в лицо, зайдясь при этомсмехом умалишенного.

Приоткрыв глаз, она смотрела, как он обходит деревце,опускается у нее между ног на колени, не спуская взгляда с низа ее живота.Когда он начал расстегивать брюки, она повернула голову влево и вновь смежилавеки. Он опять начал делать ей больно.