Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми - Тайный адвокат

ориентируясь только на статистику. Подавляющее большинство историй запросто могут оказаться правдой, однако это ничего не говорит нам о том, насколько обоснованно оспариваются обвинения в каждом отдельном конкретном случае. Вот почему нам следует соблюдать максимальную осторожность, когда нам предлагают простые решения для увеличения числа обвинительных приговоров.

И если вам покажется, что в этой главе я уделяю особое внимание сексуальным преступлениям, то это именно потому, что они обладают всеми характеристиками – низкий уровень обвинительных приговоров, исторически сложившееся безразличие системы, запоздалое осознание наличия глобальной проблемы, – которые помогают любой успешной кампании за упрощение вынесения обвинительных приговоров подсудимых. Именно тогда, когда мы сталкиваемся с самыми ужасными делами, мы наиболее уязвимы перед политическим зовом сирены: «Давайте сделаем все немного проще, чтобы помешать этим преступникам выходить сухими из воды».

Обратите внимание, что политики не призывают усовершенствовать расследование и выявление преступлений или повысить доступность судебного процесса. Если говорить про сексуальные преступления, то они не делают ничего, чтобы остановить закрытие кризисных центров по борьбе с изнасилованиями или преодолеть кризис в криминалистике. Или увеличить число независимых консультантов, которые помогают жертвам сексуального насилия в самые тяжелые моменты их жизни. Мы можем повысить эффективность подготовки полицейских или организовать национальную просветительскую кампанию, чтобы рассказать молодежи о взаимоуважении и согласии. Вместо того чтобы объявлять о сокращении бюджета системы правосудия на 40 процентов и увольнять треть сотрудников судов (70), мы могли бы обеспечить суды необходимыми ресурсами, чтобы жертвам не приходилось годами ждать, когда до их дела дойдет очередь в суде, пока их воспоминания – самые ценные доказательства в уголовных процессах – медленно, но верно размываются временем.

Все это, однако, стоит денег.

Дешевым же и быстрым решением для правительства, оказавшегося в затруднительном положении, будет лишить людей парочки фундаментальных средств правовой защиты. Нужно лишь следовать проверенному временем рецепту: смешать понятия «обвиняемый» и «виновный» и добавить к ним всеобщее одобрение «восстановления равновесия» системы уголовного правосудия.

Как и по многим другим вопросам, которые мы затрагивали в этой книге, их главный трюк – это убедить обывателя в том, что он никогда не окажется на месте предполагаемого «преступника».

Глава восьмая. Равенство сторон и соблюдение правовой процедуры

Премьер-министр сказал, что это неприемлемо и поэтому не будет принято. Эту сделку, может, и одобряет обычный суд, но суд общественности с ней не смирится, и именно тут в дело вступает правительство.

Харриет Харман, член парламента, лидер палаты общин, 1 марта 2009 года (1)

В октябре 2008 года мировая финансовая система стояла на краю пропасти. Всего несколькими неделями ранее американский инвестиционный банк Lehman Brothers подал заявление о банкротстве, что привело к потрясениям в мировой экономике. Фондовые рынки от Уолл-стрит до Лондона, Франкфурта и Токио обрушились, кредитные рынки замерли, а стоимость активов обвалилась. Крупные вкладчики пытались забрать свои деньги из крупнейших финансовых учреждений мира, что привело к панике – люди боялись, что глобальный набег на банки может привести к краху банковской системы во всем мире.

Ряд крупных британских банков, в том числе Королевский банк Шотландии (Royal Bank of Scotland, RBS), оказались в особенно уязвимом положении. По состоянию на вечер пятницы, 10 октября 2008 года, у RBS закончились деньги. Без срочного вмешательства банк не смог бы открыть свои двери в понедельник утром. Канцлер казначейства Алистер Дарлинг позже расскажет о том, как боялся, что страна оказалась в нескольких часах от «разрушения правопорядка» (2). В те выходные правительство Великобритании согласовало беспрецедентный план спасения на сумму 500 миллиардов фунтов стерлингов, включая 50 миллиардов фунтов стерлингов денег налогоплательщиков, для стабилизации рынков и рекапитализации пострадавшего банковского сектора.

Было признано, что RBS оказался в особенно тяжелом положении из-за ряда катастрофических решений, принятых его генеральным директором, сэром Фредом Гудвином, которого прозвали «Фред-шред»[116] за любовь к агрессивному урезанию расходов. В рамках пакета мер по спасению банка, согласованного с правительством, RBS согласился с тем, что сэр Фред должен уйти в отставку.

МИРОВОЕ СОГЛАШЕНИЕ, ОБЕСПЕЧИВШЕЕ УХОД ФРЕДА ГУДВИНА В ОТСТАВКУ, ВКЛЮЧАЛО ПРИЗНАНИЕ ЕГО ПРАВА ПО КОНТРАКТУ НА ПЕНСИЮ В РАЗМЕРЕ 650 ТЫСЯЧ ФУНТОВ СТЕРЛИНГОВ В ГОД.

И поэтому, когда 25 февраля 2009 года подробности о его пенсии – сумма которой к тому времени была пересмотрена и повышена до 703 тысяч фунтов в год, – были обнародованы редактором отдела новостей бизнеса BBC Робертом Пестоном, реакция общественности была вполне объяснимой. Как позже заметит Комитет по казначейству палаты общин, «многим показалось немыслимым, что руководитель, который привел свой банк к краху, может быть так хорошо вознагражден за поведение, нанесшее столь огромный ущерб акционерам его компании, экономике Великобритании и британским налогоплательщикам» (3).

Но таковы были условия его контракта. Королевский банк Шотландии не предусмотрел никаких снижений пенсии по результатам его работы, и мировое соглашение, обеспечившее его уход, сохранило его контрактное право на полную сумму при досрочном выходе на пенсию (4).

По мере того как росло возмущение в СМИ, росло и давление на правительство, от которого требовали предпринять шаги для исправления этой несправедливости. Призывы к благородству сэра Фреда, умоляющие его добровольно отказаться от части пенсии, сменялись угрозами в поисках способов возврата денег юридическим путем, пока министры быстро не поняли, что таковых не существует (5).

Затем на сцену вышла лидер палаты общин и заместитель лидера Лейбористской партии Гарриет Харман. В интервью Эндрю Марру на BBC 1 марта 2009 года миссис Харман спросили, какие действия может предпринять правительство для отмены пенсии, и она ответила: «Сэр Фред Гудвин не должен рассчитывать на то, что он будет жить на 650 тысяч фунтов стерлингов в год, потому что этому не бывать…. Премьер-министр сказал, что это неприемлемо, и поэтому это не будет принято. Эту сделку, может, и одобряет обычный суд, но суд общественности с ней не смирится, и именно тут в дело вступает правительство» (6).

Миссис Харман, квалифицированный солиситор, была не единственной, кто присягнул на верность суду общественного мнения, а не неудобным законным судам. Бывший заместитель премьер-министра Джон Прескотт сказал в программе «Сегодня» на радио BBC 4: «Если он отказывается вернуть [пенсию], правительство должно забрать ее у него – пускай подает на нас в суд». Представитель казначейства от либерал-демократов Винс Кейбл выступил с аналогичным предложением, заявив, что правительству следует в одностороннем порядке ограничить размер пенсии до 27 тысяч фунтов в год (7). «Никто не спорит с тем, что сэр Фред Гудвин должен быть лишен своей пенсии, – заявил мистер