Наперегонки с ветром. Идеальный шторм - Лера Виннер

Не уступка, не необходимость наступить на горло самой себе.

Точно такое же твердое знание о том, что он тоже ждал бы меня, случись мне задержаться – пожалуй.

Пройдясь по гостиной, я сделала то, что хотела, но откладывала уже несколько дней, – развернула тяжелый канделябр, стоящий на каминной полке и с легкостью нашла на две тайник. Клинок, которым он резал мою руку, когда телом владела Эмери, был на месте, во всех смыслах отчищенный до блеска. ни капли моей крови, ни следа того, что Кайл нашел с его помощью.

Огонь в камине вспыхнул сам собой и начал разгораться, языки пламени ласково скользнули по поленьям. Это значило, что прямо сейчас Кайл шел домой.

Я усмехнулась то ли собственным мыслям, то ли просто очевидности этого.

Как будто не было пяти лет порознь.

Как будто прошли не пять лет, а пятнадцать как минимум.

Напрашивалось так много противоречий, что разумнее всего было отправить к Нечистому их все.

Дверь открылась и закрылась очень тихо. Не выходя из комнаты и не видя, я знала и еще кое-что – он повернул оба замка. Как обычно заперся на все засовы, чтобы побыть наедине со мной и с Праздником.

Даже когда нас случалось оказываться в компании в эту ночь, ее середину мы предпочитали встречать вдвоем.

– Как все прошло? – я все-таки пошла навстречу, стоило Кайла показаться на пороге.

Мне до зуда не терпелось узнать, а у него явно не было настроения меня мучить.

– Идеально.

Плащ, сапоги и даже сюртук он оставил на вешалке, и теперь, обняв его, я почувствовала тепло тела через тонкий батист рубашки.

– Хочешь сказать, в городском правлении нашлись честные люди?

– Немного. Но есть ещё хитрые. Те и другие радуются тихо.

– Неужели никто не возразил?

– Несколько особенно недальновидных господ. Самое интересное начнётся ближе к Новолетию, когда Сэм перекроет всем доступ к корыту.

Я сняла с него жилет, и Кайл привлёк меня ближе, провёл ладонями по моей спине от плеч до бёдер и обратно.

– Мне нужно в ванную.

– Вода тёплая, – я отступила на шаг назад, чтобы не задерживать ни его, ни себя.

Чем скорее он вернётся, тем быстрее начнётся эта ночь.

Не улыбнувшись мне, но посмотрев очень внимательно, он поднялся наверх, перешагивая через ступеньку, а я бросила его жилет на спинку кресла и сделала еще один круг по комнате.

У меня было достаточно времени, чтобы принести из кухни оба блюда с едой и устроить для нас очередной пикник на ковре, но прежде чем заняться этим, я сняла и положила на каминную полку кольцо с янтарём.

Вне всякого сомнения, Кайл выбрал лучшее из предложенного. В качестве изящного, выполненного с безупречным вкусом и ненавязчивого украшения оно было идеально.

И все-таки оно не было обручальным.

Вернее, оно было обручальным для Элисон, графини Нильсон. Женщины, которой никогда не существовало.

Но никак не для бесстрашной авантюристки, которой ничего не стоило нарушать любые общественные устои.

Кольцо, которое что-то значило для нас обоих, кануло в лету на окраине столицы в забегаловке пройдохи-ростовщика. Сначала его обманула моя внешность, но пистолет он счёл достаточным аргументом, чтобы заплатить за кольцо положенную треть, а не десятую долю настоящей цены.

Оплакивать его утрату было так же глупо, как сожалеть о расторжении брачных уз.

И в том, и в другом случае мы оба не могли поступить иначе.

Я не исключала, что, возможно, впоследствии, если мы оба сочтем это уместным, появится новое кольцо. Сделанное для меня.

Однако здесь и сейчас мне не хотелось ничего загадывать. Сегодня хотелось побыть самой собой.

Кайл вернулся очень быстро – я едва успела достать бокалы для пряного вина, и его рука опустилась мне на талию как раз в тот момент, когда я окидывала дело рук своих критическим взглядом.

– Ещё немного, и я подумаю, что ты решила стать образцовой женой.

– Ещё немного, и я напомню тебе, что жениться на Иветте Лагард по-прежнему непоздно.

Я подняла голову, чтобы махнуть губами по его подбородку, и заметила, как на дне его зрачков зажглись озорные искорки.

По мнению графини Нильсон, леди Иветта Лагард могла бы составить идеальную партию её сыну. Она идеально подходила Кайлу по происхождению и образу мыслей, к тому же, породниться с Лагардами при любом раскладе было неплохо. До определённого момента.

– Вы с ней знакомы?

– Встречались как-то у Лагардов, – я пожала плечами и зачем-то расправила воротник его рубашки. – Когда нас представили, она спросила, я ли та безумица, что связалась с тобой, и как ты в постели.

– И что ты ей ответила? – Кайл склонился ближе, и мне стоило определённого труда не рассмеяться, настолько вкрадчиво прозвучал его голос.

– Я не успела. Даниэль вовремя сообщил нам обеим, что ничего не хочет об этом знать.

Он засмеялся тихо и так довольно, что я все-таки не утерпела, потянулась за поцелуем первой.

Кайл подтолкнул меня в сторону, и, не глядя, куда, я провела ладонью по его предплечью к шее, обнимая, крепче.

Он перехватил мою руку спустя секунду после того, как я уперлась бедром в стол.

– Все-таки не тот размер? – он растер основание безымянного пальца, и мое обоснованное разве что Праздником веселье смещалось с волной тепла в животе.

– Идеальный. Просто захотелось.

Его взгляд потемнел.

Я не могла, да и не собиралась объяснять ход своих мыслей, но под этим взглядом настроение начало стремительно портиться. Как будто я сделала что-то испортившее момент.

Так ничего и не сказав, Кайл прижался ко мне теснее, подтянул мое колено к своему бедру и провел губами по шее.

В таком положении мне оставалось только откинуться назад, опереться о стол ладонями.

Отличный дубовый стол, широкий и прочный. Идеально подходящий не только для семейного обеда.

Никуда не торопясь, Кайл с нажимом погладил мою грудь и живот, легонько прихватил кожу под подбородком зубами.

В последние дни и даже недели мы решали все проблемы и недомолвки только так. Я не могла не признать способ действенным и даже безотказным, но почему-то именно сейчас возникло чувство натянутость.

Как будто мы оба пытались игнорировать что-то важное.

Что-то решающее, быть может.

Даже ощущение его ладони под платьем не отвлекало и не разжигало кровь, как это бывало обычно. Скорее, рождало глухое и непонятное мне самой раздражение.

– Скажи мне одну вещь,