Наперегонки с ветром. Идеальный шторм - Лера Виннер

Дверь не хлопнула, значит, он не выходил, равно как и не впускал Габриэля в дом, и я застыла посреди кабинета, не зная, как поступить.

Им было нечего делить и нечем делиться.

Разве что доктор пришел не по собственной инициативе, а потому что ему было, что передать графу Нильсону от Самуэля Готтингса.

Как раз это было на Габриэля похоже. Ни разу не вывалявшись ни в какой грязи и не таща за собой мутный шлейф сомнительных приключений, он с легкостью мог бы сговориться с дознавателем Бюлем. Тот поверил бы ему. Во-первых, потому что не верить ему было невозможно. Во-вторых, потому что настоящее Пекло начинается в тот момент, когда у таких, как Габриэль Беккет, лопает терпение.

– Элис, выйди, пожалуйста, – Кайл позвал негромко, но очень отчетливо.

В его тоне было что-то очень непривычное. Не напряжение, не скрытая издевка в адрес собеседника, и точно не тревога. Он остался все так же спокоен, но посерьезнел, как будто дело было куда важнее, чем обычное дело жизни и смерти.

Сделав глубокий вдох, я надавила на ручку, напомнив себе первое правило – держать лицо.

Делать вид, что ничего особенного не происходит, – на сей раз не для того, чтобы сбить другого с толку, а потому что ни мне, ни Габриэлю не нужно было допускать ни одной лишней мысли.

Он в самом деле стоял на пороге. Сегодня к темному плащу прилагалась шляпа, которую доктор не снял, потому что держал в руках тыкву.

В стороне, у забора, топтался его конь – не привязанный, но смирно ожидающий хозяина.

Не было больше милого и добродушного малого Габриэля.

Был доктор, у которого хватило бы решимости в одиночку бороться с чумой, вздумайся ей вернуться.

Кайл кивком позвал меня ближе, а сам отступил на шаг, не скрываясь в темноте холла полностью, но будто оставляя нас наедине.

– Привет, – губы Габриэля дрогнули в быстрой улыбке.

Он не пытался изображать светскую учтивость, а скользнувший по мне взгляд оказался цепким и обжигающим.

– Здравствуй.

Я предпочла просто отвечать, все еще не понимая, что могу сказать ему, чтобы это было хотя бы не отвратительно.

А он, Нечистый бы его побрал, прекрасно это понимал.

Считывая с меня, да и с Кайла отголоски страсти, которая пылала несколькими минутами ранее, он… Не злился.

Прислушиваясь и прощупывая его так же внимательно, я с удивлением убеждалась в том, что даже обиды не было. Тем более – ненависти и желания вернуть ту боль, что я неизбежно причинила ему.

Разве что капля горечи, но это было неизбежно для любого, кто, несмотря на все усилия и искренность, не сумел добиться взаимности.

– Я зашел попрощаться, – Габриэль качнул тыквой, а потом вдруг улыбнулся снова, так же скупо, устало, но искренне. – Мои карты настаивают на том, чтобы я немедленно покинул Фьельден. Сел на первый же корабль. Он будет завтра утром.

Новость оказалась не просто неожиданной, а ошеломительной.

Если что доктор Беккет и не любил, так это многоточия.

Не любил настолько сильно, что в свое время набрался дерзости объясниться в любви чужой жене.

И теперь он собирался уехать, не дождавшись развязки.

– Габриэль…

Он тряхнул головой, – аккуратно, чтобы не уронить шляпу, но достаточно резко, чтобы пресечь никому из нас не нужные объяснения.

– Дело не в тебе. Будь все иначе, я пришел бы, чтобы уговаривать тебя ехать со мной, а это было бы невозможно. Я не знаю, в чем причина, Элис, но они говорят, что я должен быть где-то еще. Не знаю, где, но никогда раньше они меня не подводили.

Из-за поспешного отъезда ему предстояло встретить Ночь Осенних костров в море. Такие, как мы, старались по возможности избегать подобного, – слишком тонкой в это время становилась граница между мирами, чересчур велики были неоправданные риски.

Если что-то так настойчиво гнало его прочь, на то и правда были веские причины.

Такие, что даже ему знать и понимать заранее было необязательно.

– Ты напишешь мне?

Большинство людей приняли бы такой вопрос за жестокое и изощренное издевательство, но Габриэль истолковал его правильно, и теперь улыбнулся гораздо шире.

– Вам. Я обязательно напишу вам.

После всего произошедшего мне стало неожиданно важно знать, что с ним все в порядке, хотя десять лет назад я попрощалась с ним легко и не печалясь долго.

Должно быть, все мы действительно стали старше.

И ничего исключительного не усматривали в том, что Кайлу тоже было не наплевать, – так много в его случае.

– Ты станешь первым, кому я подарю почтовую ворону, – он подошел ближе, как если бы услышал мои мысли, почти прижался к моей спине.

Габриэль едва слышно, но рассмеялся:

– Только не учи ее говорить. По слухам, они это умеют.

– Я проверю.

Много чего висело в воздухе между нами, делая его плотнее, но ничто из этого не могло, да и не должно было быть произнесено вслух.

Габриэль так и не переступил порог, но протянул тыкву, и Кайл взял ее, перехватил удобнее, чтобы не уронить.

– Удачи тебе, – я пожелала это искренне, от всей души, потому что он больше, чем кто бы то ни было из известных мне людей заслуживал своего собственного счастья.

Габриэль все же взял меня за руку, коротко, невесомо, но очень галантно коснулся губами костяшек пальцев.

– И вам того же. Нечистый даст, еще свидимся.

Это “вы” не стало возвратом в рамки приличия, но было подчеркнутым обращением к нам обоим. Как будто он перестал стараться представить нас по отдельности.

– Будьте счастливы, – улыбнувшись напоследок еще раз, он кивнул на прощание, а потом повернулся и быстро пошел прочь, торопясь к своему заждавшемуся коню.

Только когда они скрылись за поворотом, я поняла, что мы с Кайлом так и стояли на пороге, провожая их.

Глава 19

На центральной площади Фьельдена было множество магазинов.

Свечная лавка, мастерская ювелира, ткани, меха, кухонная утварь, – на то, чтобы обойти их все, внимательно изучая витрины, требовались часы.

К счастью, мне не пришлось делать в одиночку.

Стоя рано утром рядом с Кайлом у стен мэрии, я смотрела в низкое серое небо и думала, что хорошо бы сегодня устроить настоящий праздник. Духи Ночи Осенних костров не терпели пренебрежения, да и тыква стараниями Габриэля