Наперегонки с ветром. Идеальный шторм - Лера Виннер

Разочарованный шумный вздох сорвался раньше, чем я успела себя остановить.

Кожа уже стала болезненно чувствительной, взгляд туманился и голова кружилась даже в положении лёжа.

– Судя по всему, у тебя есть план?..

– Скорее, некоторые наметки.

Я всё же потянулась к нему, провела ладонью по шраму на его правом предплечье, но он не позволил мне приподняться, заставил лежать смирно.

– Собираешься подумать об этом сейчас? – нетерпения в моём голосе прозвучало постыдно много.

Кайл улыбнулся кривовато и многообещающе.

– Думаю, нам стоит вернуться к основам. Ты в последнее время много общаешься со святошей. Он наверняка успел просветить тебя. «Почитай мужа своего, как Безликого Бога…»…

Я засмеялась, и тут же едва не захлебнулась этим смехом, стоило ему обвести пальцем сосок.

– Кажется, ты начал в этом… разбираться.

– О, да. Открыл для себя много нового. Ты знала, например, что Двоебожие в основе своей предполагает телесное наказание для не в меру дерзкой жены?

На этот раз мне пришлось прикусить губу, потому что он наклонился, накрыл сосок губами, а после, оставив влажный след от этого поцелуя, отстранился.

– Теперь я начинаю понимать, как ты стал добрым земледельцем.

– Видишь меня насквозь. Тебе наверняка будет любопытно: после третьего словесного предупреждения муж имеет право высечь свою жену.

Теперь он гладил мой живот, и я перелегла удобнее, подставляясь под этим прикосновения.

– Тебе нужно было сразу уведомить леди Камиллу о том, что ты ударился в религию. Это решило бы множество проблем.

Наши взгляды встретились, и мне показалось, что сейчас он меня поцелует, но вместо этого Кайл приподнялся и потянулся к прикроватной тумбе.

– Я сторонник более радикальных мер. Более действенных.

Дуло пистолета оказалось приставлено к моему подбородку, и я застыла, стараясь дышать как можно тише.

Это было ожидаемо.

Уж слишком очевидно ему понравилось моё оружие летом. А мне тогда хотелось растянуть процесс, сделать это не наспех.

– Я вижу.

Предохранитель был на месте, но даже если бы Кайл его снял, я не подумала бы его останавливать.

Он всегда знал, что делает. А ни один из тех пистолетов, что были у нас прежде, для подобного не годился.

Сейчас же тонкий ствол двинулся по моей шее ниже, и я немного запрокинула голову, демонстративно изображая некоторое подобие покорности.

Кайл продолжал смотреть.

Он не отпускал моего взгляда, и мне не хотелось, чтобы он отворачивался, а дуло тем временем ненадолго задержалось над вторым соском, к которому он так и не прикоснулся.

От касания прохладного металла к разогретой чувствительной коже меня пробила лёгкая дрожь, а мелькнувшая на губах Кайла улыбка стала ещё выразительнее.

Он опустил руку с пистолетом ниже, легко скользнул по животу, заставляя выгнуться сильнее.

Сердце колотилось оглушительно сильно, но я сама приглашающе развела колени шире, не дожидаясь, чтобы он приказал это сделать.

Его глаза потемнели сразу же и очевидно.

Секундное застывание между «да» и «нет», неизбежное в такие моменты, тоже было лишь распаляющим обоих притворством.

Когда металл соскользнул по густой липкой влаге, мне оставалось лишь беспомощно поймать губами воздух, потому что в глазах потемнело.

Это было необычно. Горячо и ярко, и вместе с тем - почти эфемерно.

Не торопясь повторять движение, Кайл оперся на руку, нависая надо мной, чтобы лучше видеть лицо.

– Так что про леди Камиллу?

Его дыхание тоже сбилось, но он по традиции держался лучше, сохранял самоконтроль там, где сохранить его было невозможно.

Меньше чем за минуту я успела напрочь забыть, о чем мы говорили и говорили ли вообще, а он продолжал смотреть темно и внимательно, проводя дулом пистолета по нежной коже еще раз, на этот раз прижимая его сильнее.

– Твою мать… – я почти простонала это, сжимая пальцами простынь, бессмысленно таращась в потолок.

Должно было быть как минимум любопытно, но я не предполагала…

Он покачал головой, даже не стараясь изобразить искреннее сожаление:

– Меня начинает удручать твой казарменный лексикон.

– Должно быть, это потому что я… в некотором смысле… живу в казарме?..

Относительно связный, хотя и прерываемый сорванным дыханием ответ дался мне огромным трудом.

Он продолжил так же медленно, – невыносимо медленно, – и от этого горячее марево затапливало взгляд и разум еще сильнее.

– Да. С этим, вероятно, тоже нужно что-то делать.

Я услышала слова, но не уловила смысла, потому что было слишком мало и восхитительно много одновременно.

Кровь пульсировала в висках, а он не спешил двигаться быстрее, изводил этой неторопливой недолаской.

Тихо и зло застонав, я попыталась вскинуть бедра, подаваясь навстречу, но Кайл тут же убрал руку с пистолетом, едва касаясь провел кончиком дула по внутренней стороне моего бедра.

– Никакой выдержки. Эли, Эли… Непростительно для специалиста Совета. Тем более для женщины одного из командиров. Что скажут люди, если кто-то узнает?

Мне снова захотелось то ли засмеяться в голос, то ли укусить его просто потому что так удобно было дотянуться до предплечья, но горло пережало, и оба варианта стали равно невозможны.

– Мудак… – а это сорвалось с губ так привычно.

Едва ли не восторженно.

Второе «Эли» пришлось аккурат на новое почти невесомое прикосновение, – от самого чувствительного места и ниже, – и прозвучало ровно так, как было надо.

По этому я тоже соскучилась.

Постепенно Кайл начал двигать рукой быстрее. Разглядывая меня все так же внимательно, – почти не видя, – он умудрился занять настолько выгодное положение, чтобы видеть все и сразу, а я кусала губы от того, насколько интимно и восхитительно это было.

С каждым новым касанием от низа живота поднималась новая волна щекочущего жара, и казалось, что осталось совсем немного…

Он быстро, словно утешая, коснулся губами моего виска, и почти отстранился, снова провел стволом вдоль, едва касаясь.

– Ты!.. – я развернулась к нему, но продолжить не успела.

Он повторил это прикосновение, одновременно ловя губами мои губы, совмещая одно удовольствие с другим, и я протяжно застонала в поцелуе, окончательно теряясь.

Мне казалось, что это длится по меньшей мере вечность. Лицо горело, под веками пекло, а волосы на затылке, равно как и простынь, на которой я лежала, стали влажными.

Кайл наклонился и аккуратно прикусил мое ухо, как раз над серьгой.

– Проси.

Прямой и не предполагающий разночтений приказ, без выполнения которого ничего не будет.

Я смотрела на него, отчаянно пытаясь сфокусироваться, но