Охотники за пламенем - Хафса Файзал

– У моего народа снег вместо мозгов. И что с того? – возразила она. – Мы никуда не пойдём, пока я не получу ответы.

Беньямин кивнул.

– Скоро ты всё узнаешь, дорогая Охотница. Но деревья склоняются слишком близко, а у теней есть хозяин. Мы поговорим в более подходящее время.

Зафира вздрогнула от его слов. Остальные притихли. Шарр, казалось, стал ещё более зловещим.

Каким-то образом Насир уже знал, что хозяином была не Серебряная Ведьма, и уж точно не Гамек, ибо власть отца не могла распространяться настолько далеко. В ту ночь в таверне именно хозяин вызвал страх на лице Альтаира.

Хозяин превратил Шарр в монстра.

Охотница исчезла среди пальм. Беньямин тут же направился следом, сопроводив свой уход тихим призывом:

– Yalla, zumra!

Вперёд, банда!

Насир чуть задержался. Сила хашашина заключалась в скрытности и одиночестве. Всё шло не по плану: на Шарре появился двоюродный брат; Альтаир всё ещё был жив; Охотница оказалась девушкой – laa, женщиной.

Если Насир почувствовал что-то, кроме стыда, когда она упала на него, так это то, что она была женщиной. Принц медленно выдохнул.

А теперь ещё и Беньямин предупреждал о великой угрозе.

Альтаир оглянулся на Насира, как только они остались одни. Впервые с тех пор, как прибыли Беньямин и Кифа.

– Ну?

Насир склонил голову.

– Я позабочусь о пелузианке…

Альтаир, зарычав, резко толкнул его в деревья, и солнечный свет исчез за тёмными ветвями. Насир вскочил на ноги, повернулся, стиснув зубы. Его зрение застилало чернотой, когда он выхватил саблю.

В глазах Альтаира вспыхнул гнев.

– Планы поменялись, а? Решил убить меня первым? Ты ещё не понял, дурак, что речь о поисках Джаварата и возвращении к любимому папочке больше не идёт?

Изо всех сил Насир старался контролировать дыхание, но тьма вокруг сгустилась настолько, что он едва мог видеть что-то дальше окружающих деревьев. В сердце пульсировала дрожь.

– Зови на помощь, паук, – прошептал Насир.

– О, ты ревнуешь, что я шепчусь с кем-то другим? Я же сказал – что бы я ни делал, я делаю это во благо королевства.

Насиру было плевать.

– Я могу перерезать тебе горло быстрее, чем ты хотя бы руку поднимешь.

Бледный от ярости, Альтаир поднял обе руки.

– Сколько угодно.

Мысленным взором Насир видел, как поднимает меч. Как замахивается и наносит удар. Видел алую полосу на шее Альтаира и угасающие лазурные глаза. И рябь, когда его душа вырвалась на свободу. Да, он видел это. Как видел и труп Охотницы.

Но его клинок был слишком тяжёл.

Оружие пульсировало в руках, по спине стекал пот. Беньямин чуть не споткнулся, когда бросился к ним. Насир видел, как его губы дёргаются от страха. Охотница и Кифа, точно тени, следовали за ним.

– Сын твоей матери всё ещё здесь, принц, – заговорил Беньямин осторожно, как будто Насир был зверем, которого он боялся спугнуть.

Скажи эти слова кто-то другой, Насир зарезал бы его на месте. Беньямин, однако, имел право говорить о султанше. Насир, взглянув на Альтаира, медленно убрал саблю.

– Позволь ему посмотреть вокруг. Позволь ему увидеть, что обстоятельства сделали нас союзниками, а не врагами. Позволь ему отдохнуть от убийств и открыть своё сердце доверию. Возможно, не только поиски Джаварата привели тебя сюда.

Странная последовательность слов сафи напомнила Насиру о малиновом компасе.

Внезапно в кустах послышался шорох. Песок под ногами задрожал. Насир замер. Остальные медленно повернулись к потемневшим пальмам. Чьи-то невидимые глаза сновали по телу Насира. А затем что-то юркнуло мимо.

И с деревьев посыпались тени.

Хотя Зафира многого ожидала от Шарра, она никак не ждала увидеть здесь Ясмин. Сияя неземной красотой, сестра её сердца медленно приближалась, ступая босыми ногами по тёплому песку.

Сдавленный звук вырвался из горла Охотницы. Ясмин же молчала.

Беньямин прикоснулся к запястью Зафиры, и ей захотелось спрятаться под покровом плаща, затолкать руки в перчатки.

Голос сафи был искажён её слухом.

– Охотница, посмотри на меня.

Моргнув, Зафира увидела Дина с торчащей из тела стрелой. Прямо с деревьев на четвереньках сполз Баба. Весь грязный. Окровавленный.

Мёртвый.

Беньямин потряс Зафиру.

– Охотница. Посмотри. На. Меня.

Как же её раздражало сочувствие в глазах сафи. Он разговаривал с ней будто с ребёнком.

– Вот. Молодец. Дыши медленно. Всё это – ложь. Иллюзии. Ты помнишь? Ты меня слушаешь?

Ясмин. Ясмин. Ясмин.

– Это не он, – нежно напевал Беньямин.

Он? Нет, это была она. Милая Ясмин. Сквернословящая Ясмин. Замужняя Ясмин.

– Дыши, Охотница. Тише, тише. Они – всего лишь обман.

И только тогда Зафира обратила внимание, что Ясмин была не одна. Их было много. Много Ясмин. Взгляд Зафиры метался между девушками, зловещими на фоне толстых стволов. Облик их непрестанно менялся.

– Ифрит, – прошептала она.

Сладкое облегчение изгнало из ног напряжение, и Зафире, чтобы не упасть, пришлось схватиться за ближайший ствол. Мир перед глазами вновь обрёл чёткость.

Беньямин обнял её за плечи.

– Ты должна быть начеку.

– Тамим? – Голос Кифы дрогнул.

Кого она видела? Возлюбленного? Брата? Друга?

Ифриты продолжали наступать, медленно окружая их. Лана, Дин, Умм, Хайтам, Баба. Беньямин заметно напрягся, глядя на того, кто был похож на Бабу.

– Ты тоже его видишь? – спросила Зафира, стараясь унять дрожь в пальцах. Она больше не видела краёв оазиса, само солнце как будто исчезло.

– Я вижу кое-кого, но точно не того человека, которого видишь ты. – Беньямин задохнулся.

Было нечто непристойное в том, как ифриты проникали в душу, чтобы вырвать из самых глубин образы любимых людей. Один ифрит мог отразить сотню лиц одновременно, и каждая жертва видела тот облик, что предназначался именно ей. Если только не оказывалась достаточно сильной, чтобы не обращать внимания на уловки. Тогда ифриты не надевали масок.

– Мы окружены, – донеслось из-за спины тихое бормотание Насира.

Зафира знала, что такое происки тьмы, но это не останавливало трепет, вползающий в сердце. Бум, бум, бум. Оно забилось быстрее. Жар безудержно хлынул по венам. Волнение охватило душу.