Охотники за пламенем - Хафса Файзал

Беньямин, нахмурив брови, мерил шагами оазис.

Вскоре появилась Охотница, глядя на всех с жутковатым спокойствием. В животе Насира шевельнулось смутное беспокойство. Плечи девушки ссутулились, затем выпрямились. Она снова подняла подбородок.

Беньямин насторожённо вскинулся. В сияющих золотом глазах мелькнуло облегчение.

– Я бы хотел извиниться, – медленно произнёс он, обращаясь к Зафире. – Сафи склонны игнорировать человеческие чувства. Мне следовало подумать, прежде чем откровенничать.

Было нетрудно забыть, что Беньямин не был человеком. Как и Серебряная Ведьма. Как наполовину и сам Насир.

– Я не хашашин, но, по моим скромным наблюдениям, ты, кажется, не можешь оторвать от неё глаз, – протянул Альтаир на ухо Насиру.

– Ревнуешь? – спросил принц. Порванный конец тюрбана трепетал на лёгком ветру, тихонько лаская шею.

– Ревновал бы, если бы не знал, что твой взгляд частенько прикован и ко мне.

Брови Насира нахмурились.

– Она нужна мне.

– О, так говорит любой мужчина, когда дело доходит до…

– Закрой рот. Или используй его в другом месте, – прорычал Насир, удивляясь, зачем вообще заговорил с болваном.

Альтаир изобразил, будто сжал губы, однако молчание длилось не дольше чем смерть насекомого.

– Эй, что бы ты ни думала, это не я.

– Заткнись, – огрызнулась Охотница, подойдя ближе.

К удовлетворению Насира, Альтаир вздрогнул.

– Я вернулась лишь потому, что вы в любом случае пойдёте за мной. А я устала от того, что вы двое постоянно дышите мне в шею.

– Ты хоть знаешь, каково это, когда мужчина дышит тебе в шею? – спросил Насир.

«Что ты только что сказал, идиот?»

Он провёл слишком много времени с Альтаиром.

Даже генерал выглядел удивлённым. Кифа фыркнула, в то время как Беньямин взмолился небесам о терпении.

Охотница замерла, и Насир заметил точный момент, когда она вспомнила. Интересно, насколько тяжело жить, когда все твои мысли отражаются на лице? Пальцы Зафиры скользнули к кольцу, рассказав ему остальное.

– Не смотри на меня так. – Осознав ошибку, Зафира с вызовом встретила его взгляд.

– Как? – Насир приподнял бровь.

– С этой глупой пародией на жалость.

Принц выдавил сухой смех.

– Ты думала, что влюблена в него?

Зафира не ответила, и её молчание заставило его надавить сильнее, ибо остальные слушали их разговор. Ибо он был сыном своего отца.

Насир приблизился.

– Позволь открыть тебе тайну, Охотница: покойник любил тебя, но ты его – нет.

– Чёртов Гулюль, оставь её в покое, – сказала Кифа, прижав руку к лысой голове.

– Смерть – это единственное предсказуемое событие в жизни. Так почему же для всех она становится такой неожиданностью? – спросил Насир.

– Ты ничего не знаешь о любви и потере, – прошипела Охотница, и Насир вздрогнул от обжигающего холодом взгляда. – Скорее всего, ты принадлежишь к числу привилегированных особ, которые каждую ночь кувыркаются с новой женщиной только для того, чтобы убить её с восходом солнца.

Насир изобразил волчью ухмылку.

– Возомнила себя Шахерезадой?

На лице Зафиры мелькнуло странное выражение, после чего она вдруг повернулась к Альтаиру:

– Дай мне его.

– Я? Что? – запнулся Альтаир, широко распахнув глаза.

Зафира приблизилась и потянулась за одним из скимитаров. Генерал был высоким, но Зафира ненамного уступала ему в росте. Она встала на цыпочки, и лезвие с медленным шипением выскользнуло из ножен, оцарапав плечо генерала.

Кифа приподняла бровь от недоумения Альтаира.

– Это будет интересно.

Охотница приняла боевую стойку.

Что-то в её глазах вынудило Насира помедлить. Он заметил нечто более сложное, чем гнев, потому как гнев он умел побеждать.

В её глазах искрилось что-то дикое.

Насир опустил руку на меч. Тело гудело; кровь стремительно неслась по жилам, благодарная за вызов. Беньямин метался между ними, взбивая ногами песок, однако Насир обрёл боевое спокойствие и не собирался останавливаться.

– Отойди в сторону, альдераминец. Она женщина, а не дряхлый старик. Ей не нужна защита.

Беньямин склонил голову.

– А с чего ты решил, что защита нужна ей?

Зафира не имела ни малейшего понятия, как пользоваться скимитаром. Но разве это сложно? Он всего лишь вдвое длиннее джамбии.

Ну, может быть, втрое.

Сабля сверкала как золото, отражая песок. Зафира довольно часто тренировалась с Дином, посему хорошо владела оружием. Но при этом она крайне надеялась, что проклятый принц не уличит её в блефе, хотя светлая половина её мозга утверждала, что именно так он и сделает. Раз уж её сердце направило её на охоту в Арз, неужели она не сможет направить клинок в сердце принца?

Зафира удивилась собственным мыслям. Тёмным мыслям. Эмоции – плохая основа для действий. Но хашашин оскорбил Дина. И, что ещё хуже, оказался прав: Зафира никогда не любила Дина так, как он того хотел.

Когда Беньямин отступил, нахмурив лоб, Зафира поняла, что сафи всё прочитал по её лицу. Сбросив сумки на песок, она подняла скимитар чуть выше.

– Мы все уверены, что это – хорошая идея? – спросил Альтаир, не обращаясь ни к кому конкретному.

– Лично я больше не знаю, что хорошо, а что – плохо, – сухо высказалась Кифа. – Я ведь на Шарре.

Насир широким жестом обнажил меч. Эфес танцевал на его костяшках, пока лезвие вращалось в воздухе. На лице принца мелькнула издёвка. Всем своим видом он показывал, что Зафира на его фоне выглядит смешной. Человек, который в начале путешествия предпочитал скрытность и молчание, теперь, похоже, наслаждался вниманием.

Страх охватил её, смешавшись с трепетом, который Охотница всячески приветствовала. Она слышала истории. Она знала, насколько искусно Принц Смерти обращается с мечом.

Насир приблизился.

И всё

случилось

быстро.

Зафира подняла скимитар. Насир повторил её жест. Чёрный эфес сливался с его перчатками. Воздух превратился в размытое пятно сверкающей стали, и металл лязгнул о металл, встряхнув её зубы, её мозг, её идиотизм и… Небеса милосердные, какой же она была дурой!

Но он не станет убивать её. Он нуждается в ней. Как, впрочем, и все остальные.

А Зафира не нуждается ни в ком из них.