Охотники за пламенем - Хафса Файзал

Беньямин слегка покачал головой.

– Никто.

– Тогда как вы сюда попали?

– На корабле, – самодовольно ответила Кифа, обматывая руку тканью.

Беньямин ухмыльнулся.

Насир видел, что терпение Охотницы истощалось, однако с сафи можно было справиться лишь одним способом: бросить вызов их гордости.

И, похоже, Охотница сама это осознала.

– Значит, вы ползли через Арз на четвереньках?

На лице Беньямина вспыхнул ужас, от которого Альтаир чуть не расхохотался. Насир опустил голову, чтобы скрыть лёгкую улыбку.

– Время от времени через Пустошь идут караваны. Я присоединился к одному из них и остановился в Пелузии, чтобы попросить халифа дать мне в помощь одну из её уважаемых воительниц. Вместе с Кифой мы отправились в Зарам, разыскали моряка и прошли дорогой Зарамских Падших. И прибыли вовремя, чтобы спасти ваши жизни. И вот теперь я стою перед вами, воплощение самого совершенства.

– Последняя часть весьма спорна, – заметила Кифа.

– Нельзя отрицать очевидное.

Получается, Беньямин не получил того же покровительства, что Насир и Охотница. Ни исчезнувшего Арза, ни корабля-призрака. Его двоюродный брат прошёл через ужасные испытания, чтобы добраться до острова. И, похоже, на то имелась веская причина.

Заручившись помощью пелузианцев и зарамцев, сафи обеспечил всем пяти халифатам связь с проклятым островом.

– Ты рискнул жизнью, чтобы спасти нас от двух взбунтовавшихся сафи? – сухо спросил Насир.

Поведение Беньямина стало холодным.

– Рассматривайте спасение как дополнительный бонус.

– Очень немногие знают о миссии, – настаивал Насир. – Новости не могли добраться до Альдерамина настолько быстро, чтобы вы успели пересечь Пустошь, Пелузию и Зарам.

– Подружись с достаточным количеством пауков, и у одного из них окажется достаточно широкая паутина, – задумчиво произнёс Беньямин.

И тогда Насир понял.

Альтаир.

Альтаир был пауком Беньямина. Альтаир, чьи действия были тщательно продуманы. Насир вспомнил и официантку, и обрывок папируса. Альтаир пришёл в таверну вовсе не для того, чтобы пить. Сколько сетей раскинуто по Аравии без указа султана?

Он должен убить этих людей. Убить их всех и взять с собой Охотницу. Это был бы правильный поступок в глазах Гамека.

Слишком давно Насир не смотрел на мир собственными глазами.

Беньямин внимательно наблюдал за Насиром, и тот заметил, что взгляд сафи изменился. Что-то в нём смягчилось.

– Спокойно, принц. Боюсь, нам есть о чём потолковать.

Зафира держалась на расстоянии, пока Беньямин вёл их мимо каменного выступа с зубцами, чем-то напоминающими корону. Она всё ждала, что Насир покончит с сафи, однако на этот раз хашашин вёл себя на удивление мирно.

Поверхность камня образовывала круг. Его тусклый серый цвет казался очень знакомым, но совершенно неуместным среди множества оттенков коричневого.

– Джуму’а? – удивился Альтаир.

Вот где Зафира видела его раньше. Камень практически не отличался от того, на котором состоялась свадьба Ясмин. Зафира и не подозревала, что Сёстры заложили камни и на Шарре.

– Верно. Мы нашли его по пути к вам, когда спешили на помощь, – ответил Беньямин.

– Не слишком зазнавайся, сафи, – отрезал Насир. – Мы без труда справились бы ещё с парочкой тебе подобных.

– Пустословишь, принц, – фыркнул Беньямин, скривив рот.

Зафира застыла, когда под её ногами внезапно затряслась земля, да так яростно, что у неё застучали зубы. Резьба на камне углубилась, расплылась волнами.

– Kharra, – пробормотал Насир, бросив острый взгляд на Беньямина. Тот быстро покачал головой, отрицая свою вину.

Зафира никогда бы не подумала, что сдержанный принц станет браниться, но, судя по всему, даже у него был свой предел.

Альтаир тихонько усмехнулся:

– Вам становится хуже, мой Султан. В следующий раз…

Серый камень джуму’a затопила тьма. Явились тени. Ветер цеплялся за одежду, теребил волосы; крик пронзил глухую тишину. Зафира пригнулась, когда ночь стала невероятно чёрной.

Существо неслось по небу, и его длинные крылья бились о ветер, как волны Баранси. Сила струилась по острым как бритвы перьям, тёмным, точно у сокола. Клюв играл всеми оттенками заката.

Альтаир присвистнул.

– Рух, – изумилась Зафира, когда птица с криком поднялась в облака.

– Ей подходит лишь одно имя: «гигантская птица с острыми когтями», – сказал Альтаир.

– Имя помогает понять, с кем или с чем мы имеем дело, – возразила Зафира, имея в виду не только птицу.

– Она права, – согласилась Кифа, когда небо наконец прояснилось. В мгновение ока рух превратилась в пятнышко на горизонте, чёрную звезду на тёмном небосводе. – Но будем всё-таки надеяться, что нам не придётся иметь с ней дело в ближайшее время. Я оставила халифа не для того, чтобы стать кормом для птиц.

– В сказках их всегда описывали большими и достаточно сильными, чтобы схватить когтями слона. Но я и не представляла, что он настолько огромный, – продолжила Зафира.

– А ещё в сказках слоны топают по мифическому острову на дальнем востоке, но только ты находишь что-то из этого интересным, Охотница, – зевнул Альтаир.

Остаток ночи они провели на джуму’а. Зафира прислонилась к окружающему камень выступу, борясь с неумолимо опускающимися веками. Беньямин заявил, что устал от путешествия, и уснул прямо посреди камня, не беспокоясь о жажде убийства, полыхавшей в глазах хашашина.

В голове Зафиры гудел круговорот мыслей. Слишком много вопросов, на которые она желала получить ответы. Сафи никогда не отправился бы в столь опасное путешествие, полагаясь только на разноголосицу слухов. Кроме того, и Беньямин, и Насир казались более умелыми, чем Зафира, так почему Серебряная Ведьма послала её? Чем больше Зафира пыталась понять, тем больше вопросов рождалось в её голове.

И она намеревалась получить ответы, даже если для этого придётся приставить джамбию к идеальной шее сафи.

«Кто-то прибегает к насилию», – пропела в голове Ясмин.

Должно быть, в какой-то момент она задремала, потому что вскоре свет пробился сквозь редкие облака, и скупой жар раннего солнца пробудил в ней тёплую дрожь.

Зафира невольно вспомнила холодные утра в Деменхуре, когда Лана, приготовив завтрак, давала ей в руки горячую харшу, маслянистую и зернистую. Пока лакомство таяло во рту, Зафира готовилась к новому дню охоты. Как же она соскучилась по еде, которая не была бы сушёными финиками и хлебом, чёрствым настолько, что им можно было оглушить человека. Как же она соскучилась по своей сонной деревне.