Охотники за пламенем - Хафса Файзал

И оттого грудь предательски выпустила на волю смех.

Зафира готовилась сражаться. Готовилась к тому, что принц бросит её на землю и отрубит ей голову, как того хотели мёртвые сафи. Но она никак не ожидала, что сын султана рассмеётся ей в лицо.

Хриплый смех с ноткой удивления как будто намекал, что хашашин давно забыл, что значит смеяться. А потом его сердце осудило разум за абсурдное поведение, которое тот допустил, и Насир остановился.

Значит, у наследного принца всё-таки есть сердце?

Смех всё ещё искрился в его тёмных глазах, когда Альтаир, причмокивая губами, закрыл свой бурдюк. Принц – нет, Насир; называть его «принцем» было невыносимо, – бросив взгляд на бурдюк Альтаира, тут же открыл собственный и протянул его Зафире.

– У меня руки в крови, – прошептала Охотница.

Насир, выдержав её взгляд, растопырил длинные чистые пальцы. Без перчаток.

– У меня тоже.

Принц Смерти. Зафира сочла бы это напоминанием, если бы в глазах Насира не открылась пропасть. Пускай он и пытался сдерживать эмоции, серые глаза уже не раз их выдавали.

– Ты бессмертен? – неожиданно спросила Зафира. – Как чистокровный сафи?

– Есть лишь один способ узнать, не так ли? – ответил Насир звенящим на ветру голосом.

Он перевернул бурдюк, и как только последние красные пятна покинули её пальцы, она сразу же спрятала грубые руки. Если даже в Деменхуре, где все были бледны, Зафира чувствовала себя аномалией, то здесь, среди тёмно-коричневого песка и смуглой кожи сарасинцев, ей стало ещё хуже.

Альтаир протянул ей начищенную джамбию.

– Поздравляю, Охотница. Ты официально вступила в ряды убийц. Добро пожаловать в клуб.

Насир одарил генерала холодным взглядом. Зафира чуть замешкалась, почти отказавшись забирать обратно клинок. Клинок Бабы.

«Я убила человека».

Бессмертного сафи. Его преступления не имели значения. Он был человеком, который дышал, как она, и у которого когда-то была семья и собственные мечты.

– Мы не должны были встречать их с оружием. Тогда у них был бы шанс остаться в живых, – сказала Зафира, на мгновение забыв, что эти два сарасинца были такими же её врагами, как убитые сафи.

– Они напали первыми. Убей или будь убитым, помнишь? – возразил Альтаир.

– Ты кто? Его рот?

Генерал лукаво усмехнулся:

– Ты о разговорах? Или, быть может, о других приключениях рта? Поскольку…

– Никто не хочет знать о приключениях твоего рта, – перебил Насир.

Альтаир, вздохнув, поплёлся прочь.

– Тогда в другой раз. Может, когда ворчун уснёт?

Зафире показалось странным, насколько легко Альтаир оскорблял наследного принца. Все знали, что у Насира не было друзей. Как и почитателей. Он никого не любил, и никто не любил его. Конец истории. Учитывая его репутацию, было удивительно, что Альтаир до сих пор жив.

Поэты убийства. Кольцо на груди напомнило, что от смерти никто не застрахован.

– О, султаныш, – позвал Альтаир, отчего лицо Насира тотчас напряглось. – Не хочу это признавать, но я, кажется, сбился со счёта. – Зафира повернулась к Альтаиру, который стоял посреди разбитого лагеря. – Сколько сафи мы убили?

– Пять? – предположила Зафира.

И в ту же секунду поняла, о чём толковал генерал.

Сафи создали дом прямо среди руин. Гладкие камни служили ложами. В стороне лежали потускневшие кубки и тарелки. Всех их было по семь. Семь?

Насир схватился за меч. Впереди, где ветер по-прежнему играл с песком, раздались шаги. Зафира напряглась, но едва заставила себя потянуться за луком. Сколько ещё жизней ей предстояло забрать, прежде чем всё это закончится? Она прибыла на остров, опасаясь за свою жизнь. Опасаться за чужую жизнь оказалось бесконечно хуже.

К ним приближались двое оставшихся сафи. Зафира впервые заметила, насколько они проворны – намного быстрее, чем любой из людей, которых она когда-либо видела.

Альтаир вытащил скимитары из двойных ножен за спиной, но оба сафи вдруг замерли в нескольких шагах от него. Глаза их расширились от ужаса.

Захрипев, они рухнули на песок, как марионетки с оторванными нитями.

Из открытых ртов потекла пена.

Смерть украла их последние вздохи.

За спинами сверкали синие щупальца.

«Что за колдовство…»

И тогда из пыли возникли две тени. Первый силуэт принадлежал пелузианке. Копьё с золотым наконечником осталось при ней. Другой человек был безоружен. Шаги его отличались изяществом, а лицо – широкой улыбкой.

– Что ж, вот и я. У вас осталось два желания.

Ночь окутывала горизонт, раскрашивая небо цветами древесного угля и ягод остролиста. Звёзды подмигивали и танцевали в застенчивом приветствии. Небо выглядело поистине странно – достаточно светлым, чтобы различать цвета, но достаточно тёмным, чтобы вместить звёзды. Небо пустыни.

В напряжённой тишине Зафира с удивлением осознала, насколько ситуация вышла из-под её контроля. Перед лицом копий, мечей, двойных скимитаров и… волшебства она стала никем. Травинкой, которую легко было растоптать.

Или, что ещё хуже – скосить.

Откуда пришли эти люди? Сначала воительница из Пелузии, а теперь разодетый мужчина, чей роскошный наряд смотрелся нелепо среди развалин Шарра.

Прежде чем Зафира смогла двинуться с места, Насир схватил её за руку и потащил глубже в тени руин.

– Что ты делаешь? – Зафира гневно вырвалась из его хватки.

– Ухожу, – просто ответил он.

– Почему? А как же твой друг?

– Друг? – переспросил Насир, недоумевая от одной только мысли о дружбе.

Зафира резко махнула в сторону Альтаира, который безумно улыбался новоприбывшим. Насир замер, дав понять, что не подозревал об этом знакомстве.

Альтаир похлопал мужчину по плечу. Голос его звучал ласково.

– Ещё немного – и ты нашёл бы мой труп.

– Тысяча и одно извинение. Старость – не радость, сам понимаешь, – ответил новоприбывший, хотя выглядел не старше Альтаира.

Голос мужчины был мелодичным и плавным, сладким, как шоколадный напиток, который Зафира, Ясмин, Дин и Лана пили в одну из тёплых ночей Деменхура под бескрайним небом.

– Кто он? – прошептала Зафира.

Насир посмотрел на неё.

– Даже если бы и знал, ты думаешь, я стал бы тебе рассказывать?

Значит, не знал.