Том 2. Кошачье кладбище - Стивен Кинг

— Да вроде все в порядке, — бросил Луис. — С обязанностямисправляюсь. ВСЕХ ЗАСТАВИЛ РАСПИСАТЬСЯ В КНИГЕ. ВСЕХ. КРОМЕ ДОРЫ И ИРВИНА.

— Ну и слава Богу. Может, встретимся в городе, перекусим?

…Встретимся… Перекусим… Луиса ударили эти чужие, иноземные,нет, скорее даже инопланетные понятия. Вспомнились научно-фантастическиероманы, читанные в детстве. ДА, У ЭТИХ СУЩЕСТВ С ПЛАНЕТЫ КВАРК ЕСТЬ СТРАННЫЙОБЫЧАЙ: КОГДА УМИРАЕТ РЕБЕНОК, ОНИ «ВСТРЕЧАЮТСЯ ПЕРЕКУСИТЬ». ЗВУЧИТ ДИКО,ПО-ВАРВАРСКИ, НО НЕ ЗАБЫВАЙТЕ: ЭТА ПЛАНЕТА ЕЩЕ НЕ ОЧЕЛОВЕЧЕНА.

— Отчего же, давайте. Какой ресторан больше подходит дляперекусона между погребальными ритуалами?

— Ну зачем же так, Луис? — проворчал Стив, хотя, похоже,даже обрадовался.

В состоянии спокойствия, граничащего с безумием, Луис, какни странно, видел людей насквозь — в привычной жизни он такого не наблюдал. Емупоказалось, что Стив посчитал так: лучше уж горький и злой сарказм, чем прежняяполная отрешенность друга и коллеги. Впрочем, возможно, это очередное Луисовозаблуждение.

— Не обращайте внимания, — усмехнулся он. — «У Бенджамена»сойдет?

— Вполне, — согласился Стив. — В самый раз.

Звонил Луис из директорского кабинета в похоронном бюро.Проходя через ритуальный, уже опустевший зал, он увидел сидящих в первом рядуИрвина и Дору Гольдман, поникших, недвижных, точно древние статуи.

«У Бенджамена» оказалось и впрямь «в самый раз». Полдничалив Бангоре рано, и к часу дня в ресторане уже никого не осталось. Со Стивом иРейчел приехал и Джад. Все четверо заказали жареных цыплят. Рейчел на минутуотлучилась, но «минута» так затянулась, что Стив заволновался, едва не попросилофициантку заглянуть в дамскую комнату, проверить, не случилось ли чего. Но тутпоявилась Рейчел, села за стол. Глаза у нее заметно покраснели.

Луис неохотно ковырял цыпленка, налегая на пиво, в чем егоподдерживал молчаливый Джад. Так и пришлось официантке уносить обед почтинетронутым. Сверхъестественным чутьем Луис прочитал мысли хорошенькойофициантки: может, посетителям не понравилась еда, может, следует спросить обэтом? Но, еще раз приметив заплаканные глаза Рейчел, решила, что вопроснеуместен. За чашкой кофе Рейчел огорошила всех, особенно Луиса, которого послепива потянуло ко сну.

— Всю его одежду я отдам Армии Спасения.

— Вы твердо решили? — спросил Стив.

— Да. Осталось много почти новых, неношеных вещей… Свитера…штанишки… рубашки. Кому-то они пригодятся, будут в радость. Конечно, крометого… что было на нем… Одни клочья остались. — И она с трудом подавила рыдания.Отхлебнула кофе, нет, не помогло. Закрыв лицо руками, горько заплакала.

Все сидели в странном оцепенении, будто чего-то ждали. Ждалиот Луиса. Он сразу почуял это — замечательные способности все видеть ичувствовать служили ему весь день, — отмел все сомнения и колебания. Дажеофициантка, сервировавшая дальний столик, застыла в ожидании. Что они от меняждут, недоумевал Луис и сразу же понял: ждут, чтобы я утешил жену.

Но это выше его сил. Очень хотелось, он знал, что обязанутешить ее, но не находил сил. Мешал кот. Кот, да не тот. Фу, черт, привязаласьдурацкая рифма! Кот-убийца, чьи жертвы — мышей да птиц — Луис тайно предавалземле. Всякий раз быстро, без охов и вздохов он убирал падаль. И безропотнопокрывал убийцу. Значит, и сам причастен. А причастен ли он к теперешнейсмерти?

Он взглянул на свои пальцы. Вот они почти касаются, скользятпо курточке Гейджа, еще немного… Увы! Упустил он курточку. Упустил он Гейджа.

Он уставился в кофейную чашку, ни слова не сказав плачущейподле него жене.

Немного погодя — а может, и много, ведь для Луиса и Рейчелкаждая секунда что вечность — Стив обнял ее, ласково прижал к груди.Укоризненно и сердито зыркнул на Луиса. Луис повернулся было к Джаду, но стариксидел, потупясь, словно устыдившись. Нет, и он не поддержит.

— Чуяло сердце, не миновать беды, — сказал Ирвин Гольдман. Сэтих слов все и началось. — Как только она за тебя замуж вышла! Я ей тогдасказал: «Ох, и хлебнешь ты, доченька, горя». И вот, пожалуйста. Вот… результат.

Луис медленно обернулся. Тесть возник рядом внезапно — какчертик из коробочки — злобный старик в черной ермолке. Луис непроизвольнопринялся искать взглядом Рейчел: ей полагалось во время дневной церемониинаходиться у подставки с книгой. Но там ее не было.

…Народу собралось меньше, чем утром. Уже через полчаса Луиссел в первом ряду поближе к проходу, плохо соображая что к чему. Он очень устали хотел спать. В нос бил приторно-удушливый запах цветов. Ко сну его клонилосовсем не из-за пива. Измученный мозг требовал отдыха. Оно и к лучшему. Часовдвенадцать-шестнадцать поспит, наберется сил и сможет утешить Рейчел.

Он уронил голову на грудь, рассматривая пальцы, сцепленныемеж колен. Шепот за спиной убаюкивал. Хорошо, что не пришли Ирвин с Дорой,подумал Луис, вернувшись с обеда, но трудно поверить, что больше не придут. Иопасения подтвердились…

— Где Рейчел? — спросил Луис.

— С матерью. Где ей и положено быть, — отрезал старикГольдман с победоносно-довольным видом, точно делец, заключивший выгоднуюсделку. От старика разило виски, наверное, изрядно выпил. Он стоял передЛуисом, точно прокурор перед обвиняемым: преступление очевидно. И держался наногах не очень твердо.

— Что вы ей сказали? — с тревогой спросил Луис. Он чуял,знал: отец ей что-то сказал. По лицу видно.

— Ничего, кроме правды. Сказал, что она пожинает плодынепослушания, вот каково выходить замуж против родительской воли.

— Неужели вы прямо так и сказали?! — Луис ушам своим неверил. — Не может быть! Неправда!

— Нет, правда. И еще сказал, что сразу понял: добром дело некончится, беды не миновать. Ведь я с первого взгляда тебя раскусил. — Старикнаклонился, обдав Луиса винным перегаром. — Меня не проведешь, сразу смекнул,что ты за фрукт, докторишка паршивый! Совратил мою дочь, женил на себе — какоебезрассудство! Сделал из нее прислугу, и вот теперь на твоих бесстыжих глазахгибнет ее ребенок… попал под машину, как бездомный щенок!

Луис не понимал и половины злобных слов старика. Он все ещене мог поверить, что тот сказал Рейчел…

— Вы и вправду ей так сказали? — все повторял он. — Неужеливправду?

— Да, чтоб тебе гореть в аду! — выкрикнул Гольдман, и все взале сразу повернулись к нему. Из налитых кровью глаз старика закапали слезы.Под мягким светом дневных ламп блестела его лысина. — Ты превратил мою любимуюдочь в прислугу… разрушил ее жизнь… увез к черту на рога… из-за тебя мой внукпогиб страшной смертью на дороге!