Вересковое сердце - Рииттая

Разглядывая иноземцев, Орис не впервые уже обратила внимание, что глаза у них сильно отличаются от привычных: радужка была меньше, чем у горцев, к тому у большинства торговцев глаза были тёмными, карими. Хм, а не загуляла ли их прабабушка когда-то с одним из таких караванщиков, подарив Айке (не думать про Айку!) карие глаза? Орис нечасто видела торговцев, только в холода, когда они просились спрятаться от непогоды в деревне. Обычно именно горцы спускались к нижней дороге, чтобы торговаться, и Орис туда не брали. Негоже ученице ведуньи ругаться с чужаками за каждую монетку. Сейчас это казалось обидным до смешного. Орис была куда менее уступчивой, чем Марбл, но ему несколько раз было позволено спуститься к торговцам, а ей нет.

Рассмотрев всё в лагере, Орис вернулась к костру и устроилась поудобнее на широком бревне.

– Вы направляетесь в Ме́мрис? – спросила Майрис, прожевав мясо, откусанное от рёбрышка. – Разбойники вас не тревожили?

– Туда, госпожа, все дороги ведут туда, а из Мемриса уже в Дривя́ну. Разбойников в этот раз нам удалось не встретить. А вы куда держите путь?

– Тоже в Мемрис. Как вы верно заметили, через него всё равно придётся пройти.

Орис впервые слышала прантей не от наставницы или брата. Торговцы говорили не так, как Майрис, и девушке приходилось напрягаться, чтобы понять слова. Марбл, наоборот, быстро ухватил их речь и уже скоро стал поддерживать разговор, расспрашивая караванщиков об интересующих его вещах. Орис же быстро заклевала носом.

– Моя ученица совсем устала, – заметила Майрис. И, о чудо, тут же нашлись для них отдельная палатка и одеяла. Орис расположилась с удобством и быстро заснула, уставшая после предыдущей бессонной ночи. Засыпая, она подумала, что путешествие представлялось ей куда более суровым.

Утром Майрис объяснила, что очень надеялась словить какой-нибудь караван, потому как путешествовать с торговцами было удобно. Те уверяли, что для них большая честь составлять компанию волшебникам. Они так и источали волны страха и бесконечного уважения. Для их скромной компании нашлись места на телегах, так что даже идти не пришлось. Майрис покуривала трубку, Марбл болтал с караванщиками и зарисовывал самые живописные участки их пути, а Орис боролась с книгой. Пейзажи вокруг, хорошо знакомые и наскучившие, не могли отвлечь её от чтения. В общем, путешествие всем нравилось.

На третий день они приблизились к огромному каньону. Орис всегда думала, что эта расщелина – просто сказка, но вот она лежала перед ними. Они с Марблом раскрыли рты от удивления, а Майрис лишь понимающе улыбалась, наверное, вспоминая, как сама впервые увидела это место. Вдали виднелась другая сторона, но ни справа, ни слева не было видно конца. Впрочем, легенды говорили, что каньон идёт через всё нагорье, разделяя мир на две половины. Орис хотела подойти к краю, чтобы глянуть, как далеко дно, но встревоженный Марбл поймал её за руку, и, несмотря на всё возмущение сестры, так и не отпустил. Странно, но Орис не боялась высоты. Она понимала, что высота вовсе не виновата в том, что с ней случилось: сама бы она не упала.

Через каньон был перекинут мост. Орис усомнилась в его надёжности, но караванщики часто ходили этим путём, и, раз они не подавали признаков беспокойства, волноваться было не о чем. Торговцы вежливо попросили их спешится, объяснив, что по-другому мост не пересечь. Орис и Марбл послушно спрыгнули с повозок, а Майрис спустилась грациозно и легко, словно фея. Она была сплошным немым укором неизящному поведению своих спутников.

Орис с удивлением отметила, что тросы, удерживающие мост, сделаны по тому же принципу, что и мостовые верёвки в их деревне, но были гораздо толще. Такие верёвки не могли порваться или перетереться, потому что особое плетение позволяло им растягиваться от веса, а потом возвращаться к обычной длине и толщине. Конечно, со временем они могли истрепаться, но это было заметно: верёвка распушалась от торчащих из неё нитей, и тогда её следовало заменить. Если же она была гладкой, то единственным способом оборвать её было перерезать чем-то очень острым, но и это было не так просто. Марбл в детстве как-то пытался перебить такую верёвку ножом, но ничего у него не вышло. Чтобы её оборвать, надо было шилом вытягивать каждую нитку из плетения и перерезать по отдельности – муторная работа!

Телеги перевозили по одной. Мост проседал под весом повозки, груза и гужевых животных. Это выглядело пугающе, но Орис знала: мост не оборвётся. Подвести могли доски, но не тросы. Когда первая телега достигла другой стороны, крепления тут же снова натянулись. Она оказалась права: этот мост в точности повторял хорошо знакомые мосты через горные реки, просто был больше и шире. Наверное, его тоже строили горцы. Вряд ли они поделились бы с людьми равнин секретом плетения таких верёвок. С другой стороны, каким образом горцы могли протянуть такой огромный мост на другую сторону каньона? Загадка.

Им пришлось подождать, прежде чем все телеги неспешно пересекли каньон, после чего оставшиеся люди перешли мост на своих двоих. Идти по мосту было жутковато: он то и дело раскачивался, но Орис верила в его крепость. К тому же доски не провалились даже под весом телеги и упряжных животных, значит, должны были и пеших людей выдержать. Несмотря на всю силу внутреннего увещевания, когда Орис шагнула на другую сторону каньона, её колени дрожали.

После такого перехода они сделали небольшой дневной привал. Орис скинула капюшон плаща, который выдала ей Майрис, подставив лицо мягкому весеннему ветру. Волосы тут же растрепались, и чёлка коварно обнажила правую половину лица. Проходящая мимо женщина-торговец взглянула на Орис со смесью жалости и любопытства.

Она уже прежде замечала, что торговцы иногда бросают взгляды на её лицо, но не смеют выказать отвращения. Стоило ей словить их взгляды, они быстро отводили глаза. Орис мрачно подумала, что если их так пугает лицо, что бы с ними стало, если бы они увидели тело? Конечно, она никому не собиралась его показывать. Теперь уже никогда. Хорошо, что длинная зелёная туника и походные серые штаны закрывали её от шеи до пяток, а меховой плащ прятал лицо и руки.

Отдых был недолгим. До вечера им предстояло преодолеть большое расстояние. Марбл предсказывал, что их ждёт ещё пять дней пути.

Путешествие проходило спокойно. Марбл, кажется, стал среди торговцев своим парнем. Кагуя пыталась заигрывать с запряжённой в одну из телег лошадкой, но не нашла в её глазах поддержки. Майрис отчитала паучиху за излишнюю общительность.

Один раз, из любопытства, вспоминая слова Майрис, сказанные ей в деревне, Орис взглянула на торговцев как полагается, то есть «как волшебница». Она ожидала увидеть всё то же деликатное тусклое сияние, разве что других цветов, но к своему большому удивлению очертания караванщиков едва ли можно было назвать светом вообще, скорее разноцветной дымкой. Сначала Орис подумала, что неправильно смотрит, потом хотела задать вопрос наставнице, а затем её поразила догадка: они и правда не светятся. Не зря Майрис так много говорила о связи гор с магией и о том, что свет – признак волшебников. Это, если не считать тёмного окраса кожи, волос и глаз, стало тем первым ярким отличием между горцами и людьми равнин, что она отметила для себя.