Пять шагов по облакам - Татьяна Устинова

Она все еще стояла, не в силах шевельнуться, когда вдругтемноту за маленькими, давно не мытыми окнами, прорезал свет фар. Самыйобыкновенный свет самых обыкновенных автомобильных фар, такой привычный и такойвеселый, как будто жизнь все еще продолжалась!.. Машины продолжали ездить, фарыпродолжали светить, и мир не сошел с ума!..

И тут она поняла, что это вернулся тот, кто посадил ее вподземелье.

Он приехал, чтобы убить ее. Он приехал на машине, и свет егофар она видит сейчас на улице в маленьких немытых стеклах!

Ужас придал ей сил.

Она проворно наклонила и бесшумно опустила люк в пазы, изадвинула щеколду, которая тяжело брякнула, и от этого бряка волосызашевелились у нее на голове.

— Петруша! — позвал голос и вдруг стал плаксивым: — Петруша,не сердись, это они сами, я их не выпускала! Сами, сами выскочили, стервецы! Ая не виновата. Не виновата, Петруша! А будешь драться, я Оленьке скажу! Все-оскажу! Дети, дети, завтракать пора!

Свет бил теперь почти в окна, и Мелисса поняла, что должнауходить с другой стороны. Споткнувшись о лестницу, которая и впрямь оказаласьснаружи, она побежала в ту комнату, откуда доносился ужасный голос.

Там тоже была луна, а больше никакого света, и вдоль стеныстояла кровать, точно такая же, как та, внизу, и на ней кто-то копошился —темный силуэт, почти бестелесный и от этого еще более зловещий.

— Оленька, — проскрипело с кровати, — он меня обижает!Грозится в подвал посадить! Он в подвале детей наказывает, а разве я зверь! Онпосадит, а я выпущу. Он посадит, а я выпущу! Оленька, разве можно детей в подваледержать, особенно в День красной революции?

В дверь нельзя, и Мелисса не знает, где дверь.

Окно! Это окно на другую сторону, и она успеет вылезти, покатот не зашел в дом. Она успеет.

Мелисса кинулась к окну, отодрала хлипкий шпингалет,распахнула створки.

— Что это вы, Петруша?! Не май месяц на дворе, я ужголландку собиралась затопить! Вот моя мать, она у балерины Истоминой служила,так они всегда голландку топили, когда холодно было, а вы все экономите, всегроши ваши жалеете!

Свет фар погас, желтые прямоугольники света пропали.

Стараясь не шуметь, она проворно вылезла в окно, повернуласьи тихо притворила створки.

Вокруг не было ни души.

Ни проблеска света, ни звука, ничего.

Впереди росли кусты, а за ними обветшалый штакетник, иМелисса, перебирая руками и прислушиваясь, нашла дырку, раздвинула гнилыештакетины, пролезла и оказалась на дороге, залитой синий лунным светом.

Луны было очень много, глазам и изнемогшему мозгу показалось,что полнеба занято луной, и Мелисса решила, что увидеть ее под таким ярким,почти непристойным светом будет очень легко. По дороге идти нельзя.

Она пробежала немного, остановилась, задыхаясь, и вдругувидела шоссе.

Оно было очень близко — рукой подать. Самое обыкновенноешоссе. Горели фонари, приглушая свет оглашенной луны, и машины шли довольноплотно.

На этом самом шоссе было большое движение!..

Только бы добраться туда, туда, где люди, где идут машины,где сияет электрический свет, и, спотыкаясь и падая, и поднимаясь снова, онапобежала к этому спасительному шоссе и тут сообразила, что туда нельзя!

Нельзя ни за что на свете!..

Как только тот обнаружит, что она исчезла, он кинется еедогонять, искать, и непременно решит, что она сдуру бросилась на шоссе, а тамникто не спасет, не поможет! Кто остановится, если грязная, бредущая по обочинеженщина станет голосовать?! Никто и никогда, особенно по нынешним временам.

Там спасительный свет и идут машины, но туда нельзя ни зачто!..

Мелисса Синеокова остановилась, секунду постояла напустынной проселочной дороге, залитой лунным светом, и бросилась в лес, которыйчерной громадой подступал прямо к обочине.

Она бросилась в лес, затрещали ветки, и Мелисса вновьостановилась, чтобы глаза привыкли к темноте.

Врешь, не возьмешь, думала она ожесточенно… Япобедительница. Я спаслась, а вы оставайтесь в вашем склепе с сумасшедшимистарухами и пружинными кроватями! А мне надо домой. Мне надо к Ваське — сказатьему про мою любовь!..

Она пробиралась уже довольно долго и отошла далеко, когдатишину ночи, нарушаемую только отдаленным шумом шедших по шоссе машин, вдругпронзил вой.

Это был нечеловеческий, почти звериный вой, и до нее дошло,что тот обнаружил, что склеп пуст и пленница пропала. Звук был не очень громкий,и Мелисса поняла, что ушла уже довольно далеко от избы с привидениями.

— Так тебе и надо, сволочь, — прошептала Мелисса и вытерлапот со лба. — Так тебе и надо!..

Уже стало светать, когда она вдруг дошла до заправки.

Внизу было еще темно, но небо уже поднималось, ичувствовалось, что ночь перевалила за середину и скоро грянет спасительноезавтра.

На заправке горел свет и не было ни одной машины.

Мелисса выбралась из леса, осмотрелась — на шоссе тоженикого не было, кинулась и перебежала асфальтовое пространство.

Толстая девушка в теплой кофте дремала за стеклом ивытаращила глаза, когда Мелисса постучала. Вытаращила глаза и нажала кнопку напереговорном устройстве.

— Извините, пожалуйста, — сказала Мелисса Синеокова. — Уменя машина сломалась. Там, — и она махнула рукой вдоль пустого шоссе. — Можномне позвонить?

— А чего, своего телефона нету, что ли? — вопросил динамикголосом толстой девушки и зевнул.

— Забыла. — Мелиссу вдруг сильно затрясло, и она стиснуларуки в карманах измазанной джинсовой куртки.

Толстая девушка по ту сторону жизни пожала плечами внерешительности.

— Я вам заплачу, — вдруг сообразила Мелисса. — У меня жеденьги есть!

Она полезла во внутренний карман и достала сто долларов,которые всегда припрятывал туда Васька — на всякий случай.

— Знаю я тебя, — говорил он. — Кошелек потеряешь и будешьмилостыню просить! Видишь? Вот деньги! Я их тебе кладу во внутренний карман.Поняла?

Она всегда смеялась и отмахивалась.

— Да не надо мне ваших денег, — сказал динамик неуверенно. —Звоните!..

Окошко открылось, и в него просунулась нагретая телефоннаятрубка.

— Спасибо! — закричала Мелисса. — Я сейчас, я быстренько!..

Ошибаясь и не попадая разбитыми пальцами в кнопки, онанабрала номер.