Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева

заранее. Иногда они показывали себя прижимистее любого немца — высчитывали до копейки сдачу и не стеснялись намотать по рынку или магазину десять кругов в поисках размена или «где подешевле». А иногда в них просыпалось что-то похожее на совесть или щедрость — причем не личную, а такую глубинную, историческую, — и выходило, что все друг другу братья и помогать ближнему — долг каждого, а брать за такое деньги — большой грех.

Туомас лишь восхищенно поблагодарил, и в этот момент автобус накренился так, что он чуть не упал.

— Етитская сила! — смачно выругался водитель.

Мужик в бушлате проснулся и добавил пару матерных предложений.

— Говорил же Степанычу — засыпать надо, пока совсем не развезло. И вот нате — ночью дождь прошел, яма снова тут как тут — тудыть ее налево. Это еще хорошо, порожним ехал… А в прошлый раз пришлось тягач вызывать, никак не выходило иначе.

— Я посмотрю, — Туомас кивнул, чтобы открыли двери.

Переднее правое колесо автобуса почти полностью увязло в серо-бурой жиже. Туомас расправил плечи — тело все еще ломило после обращения, но он уже привык, что клин клином вышибают. Отличная русская поговорка. Водитель и мужик тоже вышли из автобуса и теперь лишь напряженно цокали языками.

— Думаю, не сдюжим мы тут втроем, Михалыч. Ты старый уже, с радикулитом. Парень вон… Эй, паря, ты что делаешь? Ты это…

Туомас, не обращая на них внимания, уже нашел точку опоры: на самом краю жижи торчала из земли верхушка огромного булыжника. Он скинул рюкзак и как следует уперся правой ногой — потом чуть качнул автобус назад. Потом еще раз.

Мужики, разинув рот, наблюдали за его попытками. Михалыч — тот, что в бушлате, — засмолил беломорину и крякнул, когда Туомас, у которого от натуги вздулись вены на висках, почти вытолкал автобус из грязи.

Еще один раз. Как следует.

— Парень, ты ведь не местный будешь. Из Питера? — заинтересовался водитель.

Туомас кивнул, переводя тяжелое дыхание и собираясь с силами.

— А ты к нам заезжай, тут у нас мужская сила всегда пригодится. Набрали бы таких, как ты, штук десять, и можно было б на охоту сходить. Волков развелось в последние годы — хоть скот не заводи. Через заборы лезут, собак дерут… да и курятники навещают, твари проклятые. А в милиции одно твердят — чтоб не браконьерствовали! Тьфу…

Туомас толкнул автобус так, что колесо наконец вылетело из ямы.

— Вот спасибо, добрый человек! — Водитель мигом плюхнулся за баранку. — Силища-то какая! А с виду вроде и не качок… А еще деньги мне совал — и не стыдно! Вон какую помощь оказал. Садись, домчу с ветерком прямо до электрички. Как раз следующая через двадцать минут.

Они понеслись по ухабам. Туомас сидел молча, делая вид, что приходит в себя, шумно выдыхая. Мужики его не трогали.

Только выходя, он как бы ненароком повернулся к водителю:

— А что, видели этих волков?

Тот скривился и поправил кепку.

— Да то-то и оно — только слышим. Да перья по всему поселку ветер гоняет. Кур иногда таскают, но это и лисы могут быть, водятся у нас рыжие бестии. Но воют знатно — иногда прям ноги в кровати леденеют. Ну, ты бывай, заглядывай.

Туомас кивнул и помчался хватать подплывавшую к платформе электричку. То есть не хватать — ловить, но ему было уже все равно.

Глава 12. Погружение

Оборотни — порождения дьявола?

Насколько известно автору — нет.

«Пособие по выживанию для оборотней», с. 218

К Майиному дому он добрался только к половине десятого. Город кипел жизнью, но Туомас двигался тенью среди спешащих горожан, едва замечая чужие фигуры в сменяющихся декорациях.

Каждый шаг приближал к решению, которого не было. Только на лестнице Туомас понял, что вернул накануне Майе ключи. Робкая надежда на то, чтобы прокрасться в свою комнату незамеченным, рассыпалась в прах. Да и с каких пор это его комната? С какой стати?

Он остановился на лестничной площадке, не решаясь нажать на звонок, но дверь почти сразу же сама распахнулась — Майя стояла на пороге, кутаясь в объемную вязаную кофту поверх своих привычных вещей. На бледном лице Туомасу почудились следы слез.

— Да входи же, скорее! — ахнула девушка и едва ли не втащила его внутрь.

От растерянности Туомас неловко приобнял ее одной рукой и осторожно вдохнул запах волос. Майя немедленно отстранилась и слегка покраснела. Звякнула дверная цепочка. Под ногами мягко зашуршало, послышалось знакомое шипение — Пимен уселся на коврике и старательно намывал морду.

— У тебя все под контролем, я смотрю, — пробормотал Туомас коту. На мгновение в темноте коридора сверкнули длинные когти и тут же исчезли. — Я бы тоже не прочь умыться, знаешь.

— Ты все-таки угодил в Стаю… — Майя отступила на пару шагов, заметив отсутствие сумки. — Туго пришлось?

— Откуда?.. Да ничего особенного, — отмахнулся было Туомас, но тут же понял, какую совершил ошибку: вся его одежда, все вещи пахнут волками. Оборотнями. Волчицей.

— Познакомился с Дарьей? — Майя с силой втянула ноздрями воздух.

Туомас развел руками, подыскивая слова. Не самое желанное знакомство? Бывает ли насильственное знакомство приятным? Лучше бы не знакомился?

Пока ответы крутились в голове, Майя истолковала его молчание по-своему.

— Хороша женщина, а? В ежовых рукавицах держит Стаю, авторитет. — Майя прикусила губу и засобиралась, меняя кофту на висящий на вешалке дождевик. — Впрочем, меня это не касается. Каша на плите, а мне корешки пора копать, скоро замерзнет все к чертям.

— Майя, послушай… — Туомас протянул руку, но ведьма уже повернулась к нему спиной, роясь в пакетах на полу коридора.

— Похоже, все прошло не так плохо, как я думала. — Она ловко нырнула ему под локоть и распахнула дверь. — Хорошего дня, Туомас.

Гнаться за Майей и пытаться что-то объяснить не имело смысла. Да и с какой стати? Он ведь не сделал ничего постыдного, даже если и переспал — то что с того?.. Но на душе все равно свербело.

Он стащил куртку, зашвырнул в комнату рюкзак и принялся за утренний ритуал. Ногти, разумеется, снова отросли, волосы почти достигали плеч. От побоев не осталось и следа, но щетина неприятно чесалась, как и все тело. Туомас решил не торопиться и заперся в ванной на целый час, чтобы привести себя в порядок. Потом сменил одежду и вытащил из рюкзака цепь и спальный мешок.

Больше он не станет иметь со Стаей никаких дел. Впереди ждали больничные будни —