Царь царей - Дмитрий Александрович Билик

Однако Соловей, некогда разбойничавший с группой приятелей, которым был не указ ни князь, ни прочие кощеи и ведуны, теперь понял, что все изменилось. Словно толстая книга с прошлой жизнью закончилась ради единственного эпилога. В котором бывшие обещания не имели силы. Потому ответил в тон своему товарищу:

— Постараюсь, Тугарин.

И широким шагом покинул Подворье.

Как только он немного отошел, то сразу почуял множество тоненьких нитей-хистов, словно ведущих к общей канве — Подворью. Обычному кощею стоило бы определенных усилий вычленить среди них нужный. Рубежнику, выпившему энергию нескольких Осколков, тому, кто обратился к заемной силе, подобное не составило особого труда.

Соловей довольно быстро нагнал Бедового, который двигался на стареньком потрепанном фургоне. Но сразу нападать не стал. Бедовый удалялся от центра города, что было только на руку кощею. Правда, юнец возвысился на рубец. Но едва ли ему это могло помочь.

От нетерпения и излишка силы Минин стал мурлыкать себе под нос песню:

— Увезу тебя во тьму я, к мрачным увезу снегам,

Серой шкурой мертвецов я брошу их к твоим ногам.

По безжалостному льду шагнем с тобой в объятья мглы,

И среди теней безмолвных затеряемся вдали1.

Когда-то очень давно, когда он перебрал все известные песни, Соловей занялся тем, что в чужанском шоу-бизнесе назвали бы «творческим переосмыслением». Попросту говоря, Минин стал придумывать новые песни на старый лад. И хист даже будто бы недовольно, но принимал эти скромные жертвы. Вот только с каждым годом песни становились мрачнее. То ли из-за предчувствия скорой смерти, то ли из-за мыслей о приходе Нежизни.

Рубежника он нагнал на уединенной улочке, среди многочисленных одноэтажных домов. Идеальное место для убийства. Соловей подождал, пока недотепа вылезет из машины, а после выбрался из укрытия. Уже не пытаясь сдерживать бушующую внутри силу. И Бедовый заметил его сразу.

— Привет. Как удивителен Выборг в это время года, правда?

Действительно идиот, как и говорил Тугарин. Даже поразительно, почему некоторые всю долгую и непростую жизнь мучаются со своим хистом, а другим все дается так просто и быстро? Почему промысел Спешницы попал в такие странные руки. И почему мальчишка стал так скоро возвышаться, словно его кто-то водил на ниточках, как театральную куклу.

Для себя Соловей решил, что страдать мальчишка будет невероятно. За все волнения, которые им пришлось испытать. За те жертвы, на которые пришлось пойти. Скоро луна потеряет силу, они откроют ларь и Царь царей начнет свое шествие во всех мирах. Скоро все начнется и все закончится.

— Ладно. Чего надо? — спросил Бедовый, поняв, что ответа не будет.

Бедняга, видимо, действительно думал, что все удастся решить миром. У Соловья на этот счет имелась иная точка зрения.

— Убить! — коротко произнес он.

Заклинание было несильным, простым, но редким. И называлось Змея. Когда-то Соловья научил ему сам Тугарин. Хотя больше напоминало выпущенное копье, которое после удара начинало сильно вращаться.

Змея отрекошетила, упершись в выставленную преграду, «развернувшись» уже возле фургона. Брызнуло стекло, заскрежетал металл, а сама машина теперь представляла собой подобие простыни, которую попытались выжать. Слишком много силы плескалось в теле Соловья. Неоправданно много.

Поэтому на мгновение стало даже несколько обидно. Словно играешь в шахматы с ребенком, который не знает правил. Как долго он намеревается продержаться в таком ритме? Минут пять, если сильно повезет?

А вот следом случился самый настоящий сюрприз. Рядом с Бедовым материализовалось создание, которое рубежник никак не ожидал встретить — лихо. Самое настоящее. Если честно, Соловей искренне считал, что все они давно вымерли. И даже порадовался. Становилось интереснее.

Бедовый же перешел в наступление. Хотя лучше бы он этого не делал, потому что лишь испортил впечатление о себе еще больше. Стрелу, созданную Мыследвижением, Соловей спокойно перехватил рукой и откинул в сторону. А как еще, если на его уровне восприятия реальности все это было сделано невероятно медленно. Все понятно, мальчишка ему не противник. Значит, внимание придется уделить в первую очередь лихо. А уже потом расправиться с недотепой.

И вот с этим идиотом не смог совладать Шуйский? Просто уму непостижимо. Хотя, может, не последнюю роль здесь сыграло лихо.

Правда, додумать Соловей не успел. Мальчишка бросился наутек, крикнув нечто невразумительное. А в следующее мгновение исчезла и лихо. Бегство? Это очень глупо. И не решает самой важной проблемы.

Рубежник, залитый до отказа силой, бросился в погоню. Вот только Бедовый дергался, как испуганный заяц, кидаясь из улочки в улочку и не давая Соловью возможности настичь себя. И в очередной раз удивил глупостью.

У Бедового были два варианта. Оба плохие. Рвануть навстречу собственной гибели, то есть к Подворью, где его встретит Тугарин. Либо отправиться домой, где в отдалении от прочих рубежников, недотепу можно будет брать голыми руками. И мальчишка выбрал второй вариант.

Соловей даже обрадовался. Он лично уничтожит Бедового, устранит преграду, и Тугарин станет ему обязан. В последнее время друг стал себя вести чересчур заносчиво. Словно забыл, сколько пудов соли они съели на двоих.

Потому когда рубежники выбрались на длинное шоссе, кощей даже отпустил Бедового от себя чуть подальше. Пусть бежит. Наверное, рассчитывает на силу своих защитных печатей. Глупец.

Закончилась дорога, замелькали справа на пригорке дома, заборы, зашумел вдалеке лес. Неожиданно пахнуло свободой. И смертью.

Соловей внезапно остановился, почувствовав две набухшие печати. Да, даже для кощея определенная преграда. Но не для него. Особенно рубежника развеселило, когда Бедовый повернулся и показал ему средний палец. Видимо, желая оскорбить. А после скрылся в доме.

Что ж, ловушка захлопнулась. Соловей неторопливо сплел печать, с облегчением влив туда хист. Даже больше, чем требовалось, и повесил над собой. Теперь из искусственного купола, который накрыл дом и его окрестности, не выберется никто, пока создатель печати не погибнет. А этого кощей допускать не собирался.

Он вытащил со Слова каменную табличку, чиркнул несколько слов другу, убрал обратно и молодым, полным сил и энергии голосом пропел:

Мы — тени в мраке ночи,

И про нас

Нашептывают в рощице,

Ведя рассказ —

О том, как в тьме бездонной,

О том, как в страхе2…

Соловей не стал завершать куплет. С силой дунул, обрушивая на печати всю мощь своей первой, еще ведунской способности. И с улыбкой смотрел, как содрогнулся дом. Словно от мощного удара.

Вышло просто замечательно. Раньше подобного эффекта удавалось добиться разве что свистом. Многие рубежники погибли от его умения сбивать защитные заклинания и печати. Ныне же он даже не вышел на уровень