Царь царей - Дмитрий Александрович Билик

— Ты чего удумал, сс?.. — внезапно очнулась лихо.

— И тебе доброе утро, — негромко проговорил я. — Главное вовремя очухаться.

— Да не пойму, что со мной было. Сс… словно придавили чем, все время спать хотелось. То ли магия какая, то ли еще что-то.

Я не стал вспоминать, что когда Егерь вчера «напал» на меня, то лихо даже не отреагировала. Может, и правда у него есть какой артефакт?

— Ты лучше сс… скажи, чего делаешь?

— Все как обычно, — вздохнул я. — Импровизирую.

Грифон перешел на галоп, с единственной целью — разорвать меня на куски. Да еще так знатно вытянул клюв, что я в самый последний момент успел перекатиться в сторону. И то лишь благодаря хисту. А сам уже бежал прочь, чувствуя спиной преследование недовольного грифона.

Главное, значит, не бояться? Угу. Нет, можно сказать, что сейчас я скорее испытываю легкое опасение за собственную жизнь. Страхом тут и не пахнет. Если только отдаленно. Но останавливаться и проверять от какой части моей одежды несет этим самым страхом, мы, конечно, не будем.

Я успел укрыться за деревом, слыша, яростный клекот и звук разлетающейся коры. Рядом свалилась внушительная ветка, толщиной с мою ногу, а длиной в два меня. Ну, и кто тут теперь невезучий, а?

Рефлексы сработали быстрее, чем здравый смысл. Я подхватил ветку двумя руками, выплескивая промысел без всяких сожалений, крутанулся на месте и обрушил оружие на только что обогнувшего ствола грифона. Прямо на голову, аккурат между клювом и глазами. Потому что нечего высовываться из-за дерева, не зная броду. Ну, или как там правильно в той поговорке?

И серый гигант внезапно замер. Не потому что готовился грохнуться в нокаут. Как я уже определил опытным путем, грифоньи головы на редкость крепки. И будто словно созданы для того, чтобы в них бить. Видимо, прежде еще не находилось смельчака, не побоявшегося выйти на бой с этим гордым созданием.

Я же, немного приободренный временным успехом, решил его развивать. Потряс здоровенной веткой, выступающей сейчас в роли дубины и самым суровым голосом произнес:

— Еще раз попробуешь меня укусить, я тебе еще засандалю. Чего стоишь, глазами хлопаешь? Я знаю, что ты меня понимаешь.

И вот теперь нечисть, неразумная по всем рубежным классификациям и вполне разумная по моим внутренним убеждениям, сделала сначала один шаг назад, потом второй, третий. И неожиданно поклонилась, при этом не сводя с меня взгляда. Точнее с ветки в моих руках.

— Так-то. А теперь иди там… ну, куда шел.

Нечисть нерешительно побрела к гнезду, все еще оглядываясь на меня. Я же тоже, не сводя взгляда с пернатого создания, вернулся к Егерю. Точнее помолодевшему морщинистому мальчишке, который чуть ли не плясал на месте.

— Как ты его — на. И он замер. Я просто в шоке. И ты такой… Ну, дела…

— Ничего такого, — спокойно ответил я, хотя сердце бешено колотилось. — Как у нас говорят, бей грифона молотом, будет грифон золотом.

— Я понял. Короче, пожестче с ним надо. А я наоборот, все через ласку пытался. Еду вкусную там принесу или еще чего. Дела… Короче, Матвей, спасибо тебе большое.

Он протянул руку, которую я, чуть усмехнувшись, пожал. Правда, моя ухмылка молниеносно сползла с лица, потому что все вокруг потемнело. Много ли стоит благодарность обычного рубежника? Едва ли. Много ли стоит благодарность опытного профессионала, которому ты приоткрыл завесу тайны в его деле? Целого рубца. Ну, или сколько там оставалось до повышения?

Я завалился на мокрую траву, забившись в сильных конвульсиях. Не было ни леса, ни грифона, ни Егеря. Лишь наступающая со всех сторон темнота, боль перемешанная с наслаждением. А еще единственная мысль, которая продолжала долбить виски: «Кощей, кощей, кощей».

Глава 16

Рехон встретил нас спокойно, будто бы даже равнодушно. Однако в его глазах читалась самая настоящая обида. Как когда ты дружишь с двумя пацанами с разных дворов, и один из них узнает, что ты обманул его, чтобы пойти тусоваться с другим.

Нет, понятно, что мы не просто грибы собирали. Раз уходил я ведуном, а вернулся цельным кощеем. Но чего он в целом ожидал? Что эта поездка заставит меня забыть все случившееся, мы будем встречаться по субботним вечерам и пить чай с плюшками? Ну, или просто пить.

Рыжий покоритель драконов, грифонов и прочей не очень приятной нечисти даже не счел нужным объяснять, куда мы ушуршали. Я решил последовате его примеру. В конце концов, кто такой Рехон, чтобы перед ним отчитываться?

Между тем Егерь набросал на чугунную сковороду сала, затем покрошил туда лука, грибов и залил все это великолепие почти двумя дюжинами отборных яиц. Мне даже в какой-то момент показалось, что мы с Витей поменялись местами. Потому что желудок громко урчал, пытаясь азбукой голодного Морзе подать сигнал бедствия. А когда Михаил издевательски долго сыпал на почти приготовленное блюдо зелень, я был готов вырвать его у него прямо сейчас.

— Подождите, хоть тарелки дам, — поставил он сковороду на стол.

Правда, изначально совершил роковую ошибку. Потому что уже нарезал хлеб, положил вилки и даже принес кувшин со свежим козьим молоком. Стоило ли говорить, что столовые приборы тут же оказались в наших с Рехоном руках?

— Да ладно, мы так, по-рабоче-крестьянски, — сказал я.

— По-крестьянски, — кивнул Рехон, явно не вполне представляя, что это слово значит. Но поспешно набивая рот яичницей.

Егерь усмехнулся, проведя рукой по рыжей макушке, а затем присоединился к нам. И если не брать во внимание, что Михаил с Рехоном друг друга на дух не выносили, могло сложиться ощущение, что за столом собрались старые друзья. А под столом сидела голодная собака по имени Витя, изредка скорбно вздыхая.

Что удивительно, трое здоровых мужиков не смогли справиться с калорийным завтраком. Само собой, к явному удовольствию жиртреста. Тот дрожащими руками отломил ломоть хлеба, собрал жир и отправил в рот, от блаженства прикрыв глаза. А после стал торопливо шкрябать вилкой о дно сковороды.

— Надо сейчас выезжать, чтобы засветло в Питере быть, — сказал Егерь, давая понять, что в гостях хорошо, но дома лучше. — Как выберетесь на трассу, справа будет заправка федеральная. Она хорошая. Там заправьтесь, чтобы потом не встрять. Ну, вроде все.

Это было сделано так честно и открыто, что даже не хотелось обижаться, что нас гонят. А я, если откровенно, был готов надолго задержаться в этом скрытом от посторонних глаз домике. Наверное, потому, что это можно назвать своего рода побегом от моих проблем,