Царь царей - Дмитрий Александрович Билик

— На инстинктах. На погибель ты нашу действовал. Ох, матерь заступница…

Хлесткая пощечина остановила истерику бесу.

— Прости, дядя Гриша.

— Да ничего, это я что-то, — тряхнул головой Григорий, будто бы даже не собираясь записывать проделку черта в черную книжечку для мести. — Делать-то чего теперь?

— Сс… сражаться.

Куся издала непонятный звук — будто бы одновременно мявкнула и защебетала. Но подпрыгнула, уперлась двумя передними лапами и решительно тряхнула головой. Я не знаю, как это назвать — отвагой или плохой оценкой собственных сил?

— Один за всех! — пафосно заявил Митя, вытягивая перед собой лохматую руку. — Ну я это… фильм недавно смотрел, там так говорили.

На нее сразу легла ладонь лихо, следом лапа грифонихи. Того самого, как все заявляли, неразумного существа. А потом уж и моя.

— Может, сначала посмотрим, как все пойдет? — поинтересовался Гриша. — И по обстоятельствам разберемся? Я просто всякие эти флэшмобы не люблю… Да ладно, ладно. Выходим и даем ему жестких п…

Крепкая рука, покрытая рыжим волосом, легла на наши.

— Звездюлей, — поправил его я.

— А мне чего делать? — поинтересовалась Зоя.

В суматохе я как-то и забыл про нее. Вот уж кто точно совершенно беспомощен перед рубежником. У нас у всех хоть хисты были. Пусть против кощея большинство и бесполезные.

Ответил я не сразу. Потому что послышался жуткий звук, то ли свист, то ли утробное завывание. Точно рядом инфернальная бормашина пыталась вытянуть из окружающего пространства весь воздух. А затем дом мощно тряхануло, и первая печать разрушилась окончательно.

— Вылезай в окно и спрячься в бане, — сказал я Зое. — Если все будет нормально, мы за тобой придем.

— А если нет?

— То не придем, — раздраженно бросил бес. — И так же все понятно.

— Надо торопитьсс… ся, сейчас опять засвистит.

Что это за такой особый свист — я спросить не успел. Потому что нечисть, словно одна единая команда, ломанулась на выход. Больше всего сейчас напоминая бременских музыкантов, которые пытались прогнать разбойников. Жалко, что наш неприятель был не из пугливых.

Поэтому мне пришлось лишь догонять не в меру храбрых друзей, которые полезли в воду явно не зная броду.

Первой на обидчика бросилась лихо. Что было совершенно логично. Именно она и представляла нашу основную ударную силу. Юния мелькнула, чтобы в следующее мгновение появиться возле кощея. И даже схватила того за руку. Однако ничего существенного это касание не дало. Он его словно и не заметил. Отмахнулся, пощупав пустоту, но в следующее мгновение мощно выдохнул. Вместе с воздухом пришел и тот жуткий звук, который отдаленно можно было назвать свистом.

И на беду Юнии, которой точно передалось мое невезение, она оказалась как раз на пути этого свиста. Ее отбросило прочь, словно легкий целлофановый пакет. Причем, все произошло настолько стремительно, что я и понять ничего не успел.

Куся даже добежать не смогла. Точнее, почти смогла, но кощей шагнул навстречу и пнул моего питомца. Вроде не сильно, однако я чувствовал, сколько промысла заключено в этом могучем теле.

А вот Митя даже добрался до нашего обидчика. И принялся… колотить его в грудь. Совсем как обиженная жена, которая узнала об изменах мужа. Рубежник взял черта за шкирку и отбросил подальше, гневно посмотрев на беса.

Тому хватило одного только взгляда. Он всплеснул руками, заорав то ли «батюшки», то ли «батюшко» и помчался в сторону деревьев. Я бы хотел верить, что за лешим, но до владений моего друга было порядочно. Да еще и требовалось преодолеть воду. Просто Гриша опять не справился с нервами. Ладно, я на него особо и не надеялся.

Прошло меньше десяти секунд, а весь мой боевой отряд оказался размазан тонким слоем по окрестностям. Меня радовало, что все они живы — я чувствовал хист каждого. А вот все остальное абсолютно не радовало.

Я даже не успел должным образом оказать сопротивление. Кощей открыл рот и запел песню. Точно знакомую. И более того, даже хорошим голосом, словно всю жизнь колесил с гастролями по многочисленным городам и весям нашей необъятной Родины. А меня буквально раздавило. Будто какой-то неведомый шутник взял и вытащил из моего тела все кости. И теперь это желеобразное нечто по имени Матвей свалилось на землю.

У меня и раньше не было ни единого шанса против такого сильного и опасного врага. Ни зачарованный меч, ни собственный промысел не могли помочь. Требовалось придумать нечто экстраординарное. То, что способно как минимум удивить этого хмыря. Только что?

Ответа не было. Но самое забавное, в это мгновение, когда требовалось нервно кусать губы, пытаясь понять, почему тело под воздействием песни перестало меня слушаться, я успокоился. А чего дергаться перед неизбежностью? Чтобы умереть потным и взволнованным? Так себе мотивация.

Это нельзя было назвать капитуляцией. Скорее принятием грядущего. Мне ведь часто говорили, что кто рано возвышается, тот быстро сгорает. Так что ничего необычного здесь не было.

Еще говорили, что на пороге смерти перед глазами проносится вся жизнь. Наверное, у меня была такая себе жизнь. Не очень интересная. Потому что я вспомнил бабушку. Точнее, один из счастливых моментов, связанных с ней. Согбенную фигуру, шершавые морщинистые руки, поглаживающие голову, и самый нежный на свете голос, рассказывающий многочисленные сказки перед сном.

Моей любимой была сказка «Мешок яблок». Как заяц нашел в лесу яблоню и набрал целый мешок. Однако пока добрался до дома, раздал фрукты всем встречающимся на пути друзьям, а собственным детям ничего не осталось.

Вот только в лучших традициях добрых сказок эти самые звери принесли кто что мог. Мед, грибы, орехи, капусту, репу и всякое, всякое. Мотив был прост, добро всегда возвращается. Жалко, что подобное случалось только в сказках. Я бы сейчас не отказался от любой помощи тех, кому когда-то помог. Тот же Врановой сказал мне перед смертью спасибо. И вот если бы эту благодарность во что-нибудь конвертировать. Хоть в нечто ощутимое, о валюте я вообще молчу…

Состояние было странное. Мысли продолжали нестись в голове со скоростью падающих комет, но сознание укрепилось. Чуть позже я понял, что ничья воля не может управлять мной. И стал медленно подниматься. А затем услышал множество знакомых голосов и увидел мелькающие перед глазами образы. Леший, русалка, белая чудь, изнаночники из Фекоя, почему-то Следопыт, Врановой. Я даже не понял, откуда их столько взялось. И почему именно они пришли ко мне сейчас?

Я ощущал себя обманутым Гарри Поттером, к которому перед смертью явились не родители, а пьяные кореша. С другой стороны, всяко лучше, чем помирать