Тверской бульвар - Чингиз Абдуллаев

— Что происходит? — поинтересовалась она. — Почему выпослали туда людей? Что может случиться с моим сыном?

— Все что угодно, — сердито ответил Денис Александрович. —Мы как раз делаем все, чтобы спасти вашего мальчика.

Он вышел первым. Я еще успела увидеть глаза женщины, полныеслез. И вышла следом. Уже в машине Игнатьев приказал водителю ехать к Курскомувокзалу.

— Что вы об этом думаете?

— Мы предполагали такое. И вот оно оправдалось. Это неИкрам.

— Во всех случаях звонили с вокзала и приглашали приехатьименно туда, — напомнил Игнатьев. — Возможно, каждый раз это был один и тот жечеловек. Мать Икрама говорит, что звонил женский голос. Только раньше ребятвызывали туда ближе к вечеру, а сейчас вызвали днем. Значит, убийца торопится.Может, мы его спугнули?

— Тогда убийца знает, что мы пытаемся поговорить с Икрамом.— Я изумленно взглянула на своего спутника. — Выходит, информация могла емупоступить только от Хабибулиных.

Денис Александрович достал свой телефон.

— Срочно проверьте, есть ли у Арины Хабибулиной старшаясестра или тетка. И выясните, где работает ее мать. Да, очень срочно.

Игнатьев все понимал с полуслова. Это очень ценное качестводля мужчин. И для следователей.

— Вы разговаривали с девочкой, — напомнил он мне, — как выдумаете, она может сотворить такое?

— По логике только она и может сделать нечто такое. С однойстороны, самоубийством покончила ее подруга. С другой стороны, живы троенасильников, из-за которых девочке сделали аборт. Нам нужно позвонить вбольницу и все узнать. Возможно, аборт был неудачный и девочка больше не сможетиметь детей. В таком случае она могла захотеть отомстить. Мальчики узнают ее поголосу и безусловно ей доверяют. Она вызывает их на стройку и сталкивает иходного за другим. Такое вполне возможно.

— Эта девочка способна на убийство? Вы ведь видели ее лицо.И глаза. Говорили с ней.

— Не думаю, что способна. Она в состоянии глубокой депрессиии, по-моему, не совсем отдает себе отчет, что происходит. Я понимаю, легчевсего подставить именно Арину, свалив все на ее душевное потрясение. Но она ненастолько хорошо себя чувствует, чтобы подготовить преступления. Звонитьребятам, потом хладнокровно их убивать. Я в это не верю.

— А ее мать?

— Да, она — другое дело. Эта женщина рассудительна,наблюдательна, и характер у нее твердый. Позволила мне пройти в комнату и дажезадать несколько вопросов больной девочке, понимая, что из этого ничего путногоне выйдет. Она оскорблена случившимся и может мстить насильникам дочери. Болеетого, никто, кроме нее, не знал, что мы едем к Икраму. Тогда выходит, это она?Но если она, то ее последний шаг — настоящий жест отчаяния. Она же не может непонимать, что мы ее сразу вычислим. Или ей все равно? Лишь бы отомстить.

— Всякое может быть, — начал Денис Александрович, но недоговорил, потому что зазвонил его телефон. Он снова достал аппарат и, выслушавсообщение, опустил его на сиденье.

— У Арины нет ни старшей сестры, ни тетки. Таким образом,позвонить могла либо она сама, либо ее мать. Оперативная группа уже выехала кним домой. Сердюков все время звонит им, но дома никто не отвечает.

— А если они вместе готовят эти убийства?

— Это уж совсем невероятная версия, — усмехнулся Игнатьев.И, обратившись к водителю, попросил его прибавить скорость.

— Здесь такие пробки, — попытался объяснить водитель.

— Вижу, — перебил его Денис Александрович, — но нам всеравно надо попасть туда как можно быстрее.

Водитель согласно кивнул. Напряжение нарастало с каждойсекундой. Если убийца успеет столкнуть и последнего из оставшихся в живых, мыуже никогда ничего не узнаем. Игнатьев снова взялся за телефон, он явноволновался. А может, мы просто надумали все эти ритуальные убийства на фонепроисходящих трагедий? А на самом деле действует кто-то из знакомых ВерыХавренко или этого Джамала. Элементарно убирает мальчишек как нежелательныхсвидетелей? Все возможно, но я все-таки юрист и научилась мыслить логически. Амое мышление и весь опыт предыдущей работы позволили мне предположить, чтоубийца поторопился расправиться с последним из оставшихся в живых — Икрамом —именно после нашего визита к Хабибулиным. Так кто же этот убийца?

Снова зазвонил телефон Игнатьева. Я вздрогнула.Неудивительно, нервы были уже на пределе. Денис Александрович включил аппарат истал слушать, что ему говорили. Потом сообщил мне услышанное:

— Оперативная группа уже у дверей квартиры Хабибулиных.Звонят, но никто не открывает.

— Значит, убийца вышел из дома, — констатировала я, хотя мнебыло очень трудно в это поверить.

— Ее мать работает преподавателем истории, — передал мнеДенис Александрович следующее сообщение. — Но дома, похоже, действительноникого нет. Не открывают по-прежнему.

— Уехали на стройку. — Я начала задыхаться. Неужели уехаливместе? И мать, и дочь? Невероятно…

— Ломайте дверь! — приказал в телефонную трубку Игнатьев. —У нас нет другого выхода.

Он слушал, как оперативники совещались перед штурмомквартиры. Я тоже прислушалась. Сейчас все решится.

— Мы на месте, — доложил старший офицер оперативной группы.— Но там все-таки кто-то есть. Одну минуту…

— Кто там? — выдохнул Денис Александрович.

— Они открывают нам дверь, — пояснил старший офицер. — Да, вквартире находятся люди. Алло, вы меня слышите? В квартире люди…

— Кто? — явно нервничая, переспросил Игнатьев. — Кто там вквартире? Отвечайте быстрее!

— Мать с дочерью, — ответил старший офицер. — Сейчас мыпроверим их документы.

— Не нужно. Дайте телефон матери. Только быстрее.

Мать Арины взяла телефон, видимо, все еще ничего не понимая.

— Почему вы сразу не открыли? — спросил ее ДенисАлександрович.

— Я была занята, — ответила мать Арины. — И это не вашедело. Девочка должна была успокоиться, заснуть. Я сидела рядом с ней и неотвечала ни на какие телефонные звонки.

— Понятно. А до этого отвечали?

— Тоже нет. Зачем вы к нам прислали столько людей? Хотитенас арестовать?

— Нет. Конечно нет. Извините за беспокойство. Передайтетелефон старшему офицеру. — Игнатьев посмотрел на меня. — Они никуда невыходили и сидят дома, — сообщил он, хотя я и так все уже поняла. Затемприказал старшему офицеру: — Оставайтесь у дверей квартиры и никого невпускайте.