Тверской бульвар - Чингиз Абдуллаев

Даже если обоих друзей столкнул Икрам Зейналов, то и тогдаэто частный случай противостояния, а не азербайджано-русская война, о которойсразу поспешат объявить наши националисты. Но почему Икрам это сделал? Кажется,его мать говорила, что в ту ночь он был вместе с ними в гостях. У южан застольябывают шумными и многолюдными, там можно и не заметить, если мальчик на времяотлучится. Предположим, что Икрам сумел найти время и пройти на стройку, гдетолкнул своего друга Антона. Примерно так, как еще раньше столкнул КостюЛевчева. Тогда для этого должен быть конкретный мотив. Какой? А если он и естьотец нерожденного ребенка Арины? Просто мать девочки не знает всей правды. Илизнает, но не говорит? Что тогда? Ведь Икрам азербайджанец, а она татарка.Вполне возможный союз — оба мусульмане. Или он решил таким необычным способомотомстить своим товарищам, которые надругались над его подругой? Откуда я знаю,что Арина была его подругой? Это только мое предположение, потому что они обамусульмане. Или у них есть какой-то кодекс, защищающий своих женщин? Тогда онвызывает по одному своих товарищей и сбрасывает их вниз. Но при чем тут НадяПолуянова? Неужели и ее он столкнул? Не похоже. Входная дверь в квартиру былазаперта изнутри. А если Икрам каким-то образом все-таки проник в квартиру,запер ее изнутри и сумел уйти через балкон? Просто какой-то убийца-скалолаз, ане обычный мальчик. Нет, я видела его мать, видела глаза самого Икрама. Наубийцу он не похож. Но тогда кто и зачем убил Антона? Арина в таком состоянии, чтотоже не станет убивать. Или станет? Возможно, первый аборт принес ей не толькофизические, но и моральные страдания. Может, даже лишил ее возможности вбудущем родить. И вот она решила отомстить своим обидчикам.

Очень логично. Вызывает ребят на стройку и сбрасывает ихвниз. После смерти ее подруги, которая сама выбросилась, такое наказаниекажется даже символичным. Что только не придет в голову озлобленной девушке? Новчера и позавчера ее не было в Москве. А если мать нарочно создает ейнеобходимое алиби, чтобы защитить свою дочь? Чудовищная и глупая версия.Девочку нужно лечить, а я подозреваю ее в убийствах. Тогда кто и почему? Илиэто угрызения совести толкают ребят на самоубийства? Одновременно у всех троих?Так не бывает. И не очень похоже. К тому же Костя в последние дни находился втаком состоянии, что его совесть не могла до него достучаться. Он был ужерастением, а не человеком. Нет, ничего не понимаю.

— О чем вы думаете? — поинтересовался Денис Александрович.

— Об этих проклятых наркотиках, — призналась я. — Тысячилюдей занимаются тем, что сначала выращивают эту гадость, потом ееперерабатывают, потом доставляют на место, потом передают перекупщикам, затеммелкооптовым продавцам, в общем, по огромной цепи эта пакость доходит до детей.Вот собрать бы их всех и показать им тело Кости Левчева. И попытатьсяобъяснить, как плохо они поступают. Только они ничего не поймут. Ни афганскийкрестьянин, который выращивает эту траву на своих плантациях, чтобы не умерла сголоду его семья, ни таджикский декханин, который перевозит этот товар черезграницу, чтобы прокормить свою семью, ни перекупщики, которые доставляютнаркотики в Москву и которым тоже нужно заработать деньги. В общем, никто невиноват, а виноваты мы все. Но не знаем, как с этим бороться. И не боротьсятоже нельзя.

— Нельзя, — согласился Игнатьев. — А я думаю про этогопарня. Икрама Зейналова. Не похож он на убийцу. Зачем ему убивать своихтоварищей? Какой мотив? Из-за девушки? Не похоже. Они все были в одинаковомсостоянии. Тогда почему? И если он единственный, кто остался в живых из этойгруппы, то это еще не повод подозревать именно его в совершении этихпреступлений. Должен быть мотив, но я его пока не вижу.

— Мать Икрама обещала вчера с ним поговорить, — вспомнила я.— Может, ей удалось убедить его быть более откровенным. — Я все времячувствовала, что мальчики недоговаривали, старались уклониться от беседы, нехотели идти со мной на контакт. Нужно было разговаривать с ними болеенастойчиво.

— Никто не знал, с чем мы столкнемся, — сердито буркнулИгнатьев.

— Может, вызвать оперативную группу? — обернулся к немуводитель. — У вас есть оружие?

— Нет, — усмехнулся Денис Александрович, — нам оно не нужно.У нас есть такое секретное оружие, как госпожа Моржикова. Она все точно узнаети выяснит без вмешательства оперативной группы.

Мы вышли из автомобиля, и в этот момент зазвонил моймобильный телефон. Я достала аппарат. Это был Виктор. Сначала он узнал, как ясебя чувствую, а потом сообщил, что квартиру на Тверском бульваре нужнопосмотреть прямо сегодня.

— Если успею, — жалобно ответила я, понимая, насколько неправа.

— Ты опять поехала в милицию, — понял Виктор. — По-моему,это уже становится навязчивой страстью. Тебе не кажется, что ты явноперерабатываешь?

— Кажется. Но, пожалуйста, договорись на завтра, — попросилая мужа, — честное слово, завтра я буду свободна.

— Постараюсь. А ты возвращайся домой пораньше и желательноне в таком состоянии, в каком ты была вчера вечером.

Виктор отключился. Все-таки обиделся. Я на его месте простолопнула бы от возмущения. И как он еще терпит, не понимаю. Мы вошли в дом. Яеще подумала, что сейчас мы наконец узнаем правду. На звонок нам сразу открыли.На этот раз перед нами стоял парень, удивительно похожий на Икрама, очевидно,его брат.

— А где Икрам? — поинтересовался Игнатьев. — Нам он срочнонужен.

Парень оглянулся на выходящую из комнаты мать. Очевидно,здесь право голоса имели старшие члены семьи.

— Здравствуйте, — сказала мать, — а Икрам уехал минутдвадцать назад. Ему позвонили, и он уехал.

— Кто позвонил? — хором спросили мы с ДенисомАлександровичем. И этим напугали его мать.

— Не знаю, — ответила она, — какой-то женский голос. Егопозвали на вокзал.

— На Курский вокзал?! — закричала я, уже понимая, чем этогрозит. Икрам оставался последним свидетелем случившегося.

— Да, на Курский, — подтвердила его мать, — а откуда вызнаете?

— Кто ему звонил? — Игнатьев тоже заметно забеспокоился.

— Не знаю, — уже начиная тревожиться, ответила мать Икрама,— это был какой-то женский голос. Она позвонила и попросила Икрама приехать навокзал. Он сказал, что там идет стройка и он будет именно там. Обещал скороприехать.

— На стройку?! — Мы переглянулись. И одновременно поняли,чем это все закончится. Игнатьев достал из кармана телефон.

— Оперативную группу на выезд, — приказал он, — срочнопередайте, чтобы ехали на Курский вокзал. Да, туда, где вчера произошлоубийство. Очень срочно. И еще одну группу к дому Арины Хабибулиной. Я сейчаспродиктую адрес…

Мать Икрама смотрела на нас, с трудом сдерживая страх иизумление.