Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев

из сторон не собиралась уступать. Ситуация становилась тупиковой, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не появившаяся словно из ниоткуда группа мужчин.

Вошедшие привлекли внимание всех присутствующих. В Париже, столице мировой моды, импозантно одетые люди встречаются гораздо чаще, чем в любом другом городе. Местные жители давно привыкли к шубам из леопардов и курткам из крокодилов. Однако вновь прибывшие превосходили даже такие стандарты. Неизбежно разгоравшийся скандал прекратился незаметно и сам по себе. Гектор загасил недокуренную сигару и направился навстречу вошедшим. После долгих и картинных объятий они вернулись за стол. Обрадованный своей победой метрдотель засчитал исчерпанный конфликт в свой актив и распорядился принести гостям бутылку «Кристалла» за счет заведения.

— Смотри, в этом кейсе один миллион евро. Все банкноты номиналом по пятьсот. Всего их двадцать. Довольно компактно, одним словом. Однако позволь мне предложить тебе еще один вариант, — Гектор сделал знак рукой одному из сопровождавших Хуанито мачо.

Ни слова не говоря, человек, сидевший с самого края от стола, вытащил из кармана куртки кожаный мешочек и протянул его боссу.

— Здесь несколько бриллиантов, разные характеристики: от flawless[53] до vs2[54], все они безупречны. Красота камня определяется огранкой и полировкой граней. Чистота и цвет влияют на его стоимость, но плохой огранщик может все испортить. Поэтому их везут сюда, в Европу. Голландия или Бельгия — не так важно. Эти камни бесподобны и стоят больших денег, — продолжая говорить, Гектор растянул кожаный ремешок, стягивающий узел, и несколько камней покатились по скатерти, разбрызгивая цветные лучики совершенно невероятных по красоте оттенков. — Ты можешь подарить несколько из них своей судье, остальные оставишь себе. Здесь больше чем на миллион.

— Я плохо разбираюсь в камнях. Возможно, они дорого стоят, не буду спорить, — сказал Дефо.

Ему, продолжавшему находиться в эйфории от только что сорванного банка, эта возня с алмазами показалась скучным спектаклем. Эти камни наверняка имели плохую историю, и рассматривать это предложение как серьезное не имело никакого смысла.

— В них не надо разбираться. Мое слово дороже любого сертификата. Поверь мне. Деньги лежат в темноте, и их могут сожрать крысы. Бриллианты, напротив, приносят радость. От их созерцания гормон счастья вырабатывается не хуже, чем от секса, — рассмеялся Гектор.

— Я предпочитаю банкноты. В течение недели я предоставлю информацию о возможности безопасного появления в Европе интересующей вас персоны. По человеку с колумбийским паспортом все процедуры будут идти медленно. Это не должно никого ни смущать, ни тревожить. Он будет на свободе через год или полтора, — Жак Дефо старался говорить как можно убедительнее.

— Ты имеешь право выбирать. Будь по-твоему, — Гектор собрал бриллианты в пригоршню. Затем он подтолкнул кейс в сторону адвоката и продолжил, обращаясь одновременно к нему и бельгийцу: — Общайтесь по всем вопросам между собой, мы не станем задерживаться в этом городе.

После этих слов вся компания латиносов, встав как по команде, направилась к выходу, очевидно передав привилегию рассчитаться за еду и выпивку Винсенту Ван дер Гессу. В конце концов, это он настаивал на ужине больше всех.

— Напрасно ты отказался от камней, — сказал бельгиец, пока они ждали счет.

— Что с ними делать? — Дефо еще раз посмотрел на часы, ему не терпелось уехать отсюда.

— Перед тем как грузить этих людей, тебе следовало проконсультироваться со мной. Они не поверили ни одному твоему слову. У тебя оставались бы шансы, согласись ты взять камни, — пожилой детектив сам не очень хорошо понимал, зачем ему проводить ликбез человеку, жизнь которого теперь могла оборваться в любую секунду.

— Не говори ерунды. Если бы они не поверили мне, этот умник, не умеющий носить костюм, просто мог разныться по поводу первого транша. Короче, мне пора, надеюсь, у тебя есть немного кеша на чаевые гарсонам.

Он протянул руку бельгийцу на прощание и, получив в ответ вялое рукопожатие, направился к выходу, на ходу набирая номер мобильника voiturier.

* * *

Вся компания колумбийцев, состоявшая из семи человек, выйдя из отеля, разместилась в двух БМВ представительского класса, все это время припаркованных прямо под знаком, запрещающим в этом месте даже остановку. Квитанции о выписанном штрафе, подсунутые под дворники, валялись смятыми комками на тротуаре. Маленький кортеж выехал на Елисейские Поля и, развернувшись у Триумфальной арки, свернул на улицу Виктора Гюго.

Никогда не любивший суету отелей Гектор в свое время распорядился купить и перестроить квартиры в нескольких столичных городах старого света. В некоторых из них он до сих пор не останавливался ни разу. Шестнадцатый район, давно облюбованный людьми, сделавшими колоссальные состояния в странах третьего мира, приглянулся и ему. Парижская штаб-квартира занимала два полных этажа и имела тайный выход в совсем небольшое и неприметное помещение стоявшего рядом стеной к стене здания. Вопросы личной безопасности всегда были у него в приоритете.

Сегодняшняя встреча с адвокатом, имевшим тесные отношения с нужным им судьей, была лишней, и все, включая Винсента Ван дер Гесса, просто пожимали плечами от недоумения. Молодые бойцы из сопровождения не задавали себе никаких вопросов и весь этот вечер ждали, когда начнется настоящее веселье с танцовщицами, проститутками и неизбежным французским шампанским. Сигнал к началу вечеринки мог исходить только от Гектора, но тот был погружен в свои мысли, и всем оставалось только молча переключать каналы на телевизоре. Фигура главного финансиста всегда оставалась загадкой даже для самого ближнего круга. После исчезновения в две тысячи одиннадцатом году Олдриджа[55], державшего в своих руках все внешние связи, именно ему пришлось восстанавливать эти контакты. Первые месяцы после уже ставшей легендой перестрелки в Маракайбо с лица земли исчезло немало людей. В таких сообществах нет места слухам и догадкам. Любое подозрение трактуется в пользу виновности субъекта независимо от заслуг и занимаемого положения. На кону всегда только одна ставка. Замена смертной казни пожизненным заключением — это насмешка, издевательство над здравым смыслом. В культуре некоторых народов пожелание «живи долго» без обязательного добавления «и счастливо» звучит как проклятие.

Такие тонкости не надо было объяснять Себастьяну Карлосу и тем, кто стоял с ним в одной шеренге. Даже тот факт, что кому-то удалось ускользнуть от возмездия через самоубийство или естественную смерть, мог зародить неправильные мысли у людей со слабой моралью. Гибель приговоренного от рук постороннего могла примирить с действительным положением дел только в силу необратимости таких обстоятельств. Находясь в ярости от своего бессилия, от невозможности вцепиться руками в горло Олдриджа, оказавшегося стукачом, Карлос совершил несколько серьезных ошибок. Он рассорился с верхушкой тихоокеанского картеля, считая их неспособными навредить