Призрак Оперы - Гастон Леру

Рауль должен был войти последним. Когда он уже намеревалсяэто сделать, на его плечо опустилась рука и он услышал слова, сказанные почтина ухо: «Секреты Эрика не касаются никого, кроме него».

Молодой человек обернулся и подавил восклицание. Позади негостоял смуглый мужчина с зелеными глазами, на голове которого красоваласьостроконечная каракулевая шапка. Перс! Он поднес руку к губам, призывая кблагоразумию, и затем, не дав изумленному Раулю спросить его о причине стользагадочного вмешательства, поклонился, отошел и исчез.

Прежде чем мы последуем за полицейским комиссаром Мифруа вкабинет директоров Оперы, в который Мерсье и Реми тщетно пытались войти раньше,читатель должен позволить мне рассказать о некоторых весьма необычных событиях,имевших место в последние часы. Ришар и Мушармен заперлись в кабинете попричине, которая все еще неизвестна читателю. Мой долг, долг историка, раскрытьэту причину без дальнейшего отлагательства.

Я уже говорил о неприятной перемене, которая произошланедавно в настроении директоров Оперы, и дал читателю понять, что эта переменане была вызвана лишь падением люстры при обстоятельствах, с которыми мызнакомы.

И хотя Ришар и Мушармен предпочли бы, чтобы этот факт так иостался неизвестным, я все же расскажу теперь читателю, что призрак получилпервую выплату в двадцать тысяч франков. Были слезы и скрежетание зубами, нодело было сделано очень просто.

Однажды утром директора нашли на своем столе конверт. В нембыла записка от призрака Оперы:

«Настало время выполнить обязательство, обусловленное вкниге инструкций. Положите двадцать тысяч франков в этот конверт, запечатайтеего, скрепите собственной печатью и отдайте конверт мадам Жири, которая сделаетвсе, что необходимо».

Директора не стали ждать, чтобы им дважды повторяли этотребование. Не теряя времени и все еще гадая, как эти дьявольские запискипопадают в запертый кабинет, они решили, что наконец-то им предоставляетсяочень хороший шанс схватить загадочного шантажиста. Они рассказали о требованииГабриэлю и Мерсье, взяв с них обещание хранить все в секрете, затем положилидвадцать тысяч франков в конверт и, не спрашивая объяснений, отдали его мадамЖири, которая была восстановлена в своей прежней должности билетерши. Она невыразила удивления. Разумеется, за ней установили тщательное наблюдение.

Мадам Жири пошла прямо в ложу призрака положила ценный пакетна перила. Габриэль, Мерсье и оба директора спрятались таким образом, чтоконверт не выходил из их поля зрения ни во время представления в тот вечер, нипосле него, потому что, видя конверт на месте, они сами никуда не уходили.Зрительный зал уже опустел, и мадам Жири ушла домой, когда в конце концов,устав ждать, они открыли конверт, естественно, убедившись, что печать на нем несорвана.

Сначала Ришар и Мушармен решили, что деньги все еще вконверте, но затем поняли, что содержимое подменила двадцать настоящих банкнотбыли заменены на «игральные деньги». Оба директора были в бешенстве – инапуганы тоже.

– Роберт Худен <Роберт Худен – знаменитый французскийиллюзионист XIX века.> не мог бы сделать лучше, – заметил Габриэль.

– Да, – кивнул Ришар, – и стоит это намного больше.

Мушармен хотел немедленно послать за полицейским комиссаром.Ришар был против этого – у него был собственный план.

– Давайте не будем делать из себя посмешище, – сказал он. –Весь Париж будет смеяться над нами. Призрак выиграл первый раунд, но мывыиграем второй.

Очевидно, Ришар думал о следующей месячной выплате.

Их так ловко перехитрили, что и недели спустя оничувствовали себя удрученными. И это было вполне понятно. Они не вызывалиполицию, потому что в глубине души все еще надеялись, что странный инцидент –всего лишь дурная шутка, возможно, разыгранная их предшественниками, и что следуетмолчать, пока они не доберутся до сути происшедшего. Однако иногда Мушарменначинал подозревать даже Ришара, чье воображение порой приобретало смехотворныеформы.

Итак, готовые ко всяким непредвиденным обстоятельствам, ониждали дальнейшего развития событий, наблюдали за мадам Жири, буквально неспуская с нее глаз. Ришар был против, чтобы ей говорили что-нибудь.

– Если она соучастница, – доказывал он, – то деньги былиизъяты уже давно. Но я думаю, что она просто идиотка.

– В этом деле есть несколько идиотов, – ответил Мушарменглубокомысленно.

– Откуда мы могли знать? – тяжело вздохнул Ришар. – Небеспокойтесь, в следующий раз мы примем все меры предосторожности.

И этот следующий раз настал – в день, когда исчезла Кристина.

Утром любезная записка от призрака напомнила им, чтоприближается очередная выплата:

«Сделайте так же, как в последний раз. Все прошло оченьхорошо. Положите двадцать тысяч франков в конверт и отдайте его нашейзамечательной мадам Жири».

Записка была вложена в конверт, подписанный: «Призраку Оперы(лично)». Его оставалось только заполнить банкнотами.

Операцию планировалось провести за полчаса до начала тогопамятного представления. А теперь заглянем в берлогу директоров за полчаса доподъема занавеса в этом ставшем слишком знаменитом представлении «Фауста».

Ришар показал Мушармену конверт, затем отсчитал двадцатьбанкнотов по тысяче франков и положил их в конверт, но не запечатал его.

– А теперь, – сказал он, – давайте поговорим с мадам Жири.

Послали за старой женщиной. Она вскоре вошла, сделавграциозный реверанс. Одета она была в то же когда-то черное, а теперьржаво-сиреневое платье из тафты, на голове ее красовалась выцветшая шляпа сперьями. Мадам Жири, казалось, пребывала в хорошем настроении.

– Добрый вечер, мсье, – поздоровалась она. – Полагаю, выхотели, чтобы я пришла за конвертом?

– Правильно, мадам Жири, за конвертом, – сказал Ришардружелюбно. – И за чем-то еще!

– Я к вашим услугам, мсье, к вашим услугам! И что же это«что-то еще»?

– Прежде всего, мадам Жири, я хотел задать вам маленькийвопрос.

– Спрашивайте, мсье, я здесь, чтобы ответить вам.

– Вы все еще в хороших отношениях с призраком?

– В очень хороших, мсье. Они не могли бы быть лучше.

– Мы счастливы слышать это. Теперь, только между нами, –сказал Ришар тоном, каким обычно открывают важный секрет, – нет никакойпричины, чтобы нам не сказать это… В конце концов, вы же не глупая…