Призрак Оперы - Гастон Леру

– Почему вы не сказали ему о Кристине Доэ…

– Хотел бы я видеть, как вы бы это сделали! У него шла пенаизо рта. Он ни о чем не думал, кроме как о булавке. Было такое впечатление, чтоесли бы ему не дали ее сразу, он умер бы от апоплексического удара. Все этопротивоестественно. Наши директора сошли с ума. – И Реми, недовольный, добавил:– Так продолжаться дальше не может! Я не привык, чтобы со мной обращалисьподобным образом.

Вдруг Габриэль прошептал:

– Это еще один трюк призрака Оперы! Реми пренебрежительнозасмеялся.

Мерсье вздохнул и, казалось, хотел что-то сказать, но,увидев, что Габриэль подает ему знаки, чтобы он молчал, промолчал. Ончувствовал, что вся ответственность ложится на него, пока Ришар и Мушармен всееще не появились. В конце концов Мерсье не смог больше сдерживать себя.

– Я сам пойду за ними, – решил он.

Габриэль, ставший вдруг серьезным, остановил его:

– Подумайте, что вы делаете, Мерсье! Может быть, ониостаются в кабинете, потому что это необходимо! Неизвестно, что на уме упризрака!

Но Мерсье покачал головой:

– Я все равно пойду. Если бы меня послушали, полиции давноуже было бы все известно. – И он ушел.

– Что он имеет в виду? – удивленно спросил Реми. – О чем этонужно было рассказать полиции? Вы не отвечаете, Габриэль, значит, вы тоже с нимзаодно. Вам лучше рассказать мне обо всем, если не хотите, чтобы я объявил, чтовы все посходили с ума! Да, с ума!

Габриэль недоуменно взглянул на Реми, притворившись, чтоозадачен его непристойным возмущением.

– Сказать о чем? Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Во время антракта сегодня, здесь, – продолжал Ремираздраженно, – Ришар и Мушармен вели себя как помешанные!

– Я не заметил, – с досадой отозвался Габриэль.

– Тогда вы единственный, кто не заметил этого? Вы думаете, яих не видел? И что мсье Парабис, управляющий «Кредит Сентраль», ничего невидел? И что у посла де ла Бордери глаза были закрыты?

– А что случилось с нашими директорами? – просто г душноспросил Габриэль.

– Что случилось с ними? Вы лучше чем кто-либо другой знаете,что они сделали! Вы и Мерсье присутствовали там! Вы были единственными, кто несмеялся!

– Я не понимаю. – С бесстрастным лицом Габриэль поднял рукии опустил их – жест, который, очевидно, должен был дать понять, что он незаинтересован в этом деле.

Реми продолжал:

– Что это за новая мания у них? Теперь они не позволяют,чтобы кто-нибудь близко подходил к ним, – Что? Они не позволяют приближаться кним?

– Да, они не позволяют никому ни приближаться, ниприкасаться к ним.

– В самом деле? Вы заметили, что они не позволяют никомуприкасаться к ним? Это, несомненно, странно!

– Я рад, что вы признаете это. Пора бы. Они ходят задом!

– Задом? Вы заметили, что наши импресарио ходят задомнаперед? Я думал, только раки передвигаются таким образом.

– Не шутите, Габриэль!

– Я не шучу, – запротестовал Габриэль, глядя серьезно, каксудья.

– Вы их близкий друг, Габриэль, может быть, вы сможетеобъяснить это мне: во время антракта после сцены в саду, когда я подошел кРишару, чтобы пожать ему руку, Мушармен быстро прошептал мне: «Уходите!Уходите! Что бы то ни было, не прикасайтесь к нему!» Они, что же, думают, уменя чума?

– Невероятно!

– И немного позже, когда посол де ла Бордери тоже подошел кРишару, вы, вероятно, видели, как Мушармен встал между ними и громко сказал:«Пожалуйста, мсье, не прикасайтесь к мсье Ришару!» – Поразительно! И что жесделал Ришар?

– Что он сделал? Вы же сами видели! Он обернулся,поклонился, хотя перед ним никого не было, и пошел задом наперед!

– Задом наперед?

– И Мушармен тоже обернулся и тоже пошел задом! И они обапопятились к лестнице таким образом. Если они не сумасшедшие, то скажите мнетогда, что все это значит?

– Может быть, они репетируют балетное па, предположилГабриэль без особой убежденности.

Реми, возмущенный столь глупой шуткой в такой серьезныймомент, нахмурился, сжал губы и склонился к уху Габриэля:

– Не пытайтесь острить, Габриэль. Здесь происходят вещи, закоторые вы и Мерсье тоже несете ответственность.

– Какие вещи?

– Кристина Доэ не единственная, кто исчез сегодня вечером.

– В самом деле?

– Да, это так. Можете вы сказать мне, почему, когда мадамЖири зашла в комнату отдыха некоторое время назад, Мерсье взял ее под руку ипоспешно увел?

– Я этого не заметил, – сказал Габриэль.

– Вы заметили это так хорошо, что последовали за Мерсье имадам Жири в кабинет Мерсье. И в"тех пор никто не видел мадам Жири.

– Вы думаете, мы ее съели?

– Нет, но вы заперли ее в кабинете. И знаете, что слышатлюди, проходя мимо его дверей. Они слышат крики:

«Негодяи! Негодяи!» В этот момент к ним подошел запыхавшийсяМерсье.

– Теперь все еще хуже, чем когда бы то ни было, – произнесон угрюмо. – Я стал кричать им: «Это очень серьезно! Откройте дверь! Это я,Мерсье!» Я услышал шаги, потом дверь открылась, и я увидел Мушармена. Он былочень бледен. «Чего вы хотите?» – спросил он. Я сказал:

«Кристина Доэ похищена!» И знаете, что он ответил мне:

«Тем лучше для нее!» Затем он положил мне в руку вот это изакрыл дверь.

Мерсье разжал ладонь. Реми и Габриэль посмотрели на то, чтоон держал.

– Английская булавка! – вскричал Реми.

– Странно! Странно! – пробормотал Габриэль, который не могсдержать дрожь.

Вдруг голос заставил всех троих повернуть головы.

– Извините меня, мсье, может быть, вы скажете мне, гдеКристина Доэ?

Несмотря на серьезность ситуации, этот вопрос, вероятно,заставил бы их засмеяться, если бы они не увидели молодого человека со скорбнымлицом, способным вызвать только жалость. Это был виконт Рауль де Шаньи.

После фантастического исчезновения Кристины первой мысльюРауля было обвинить в этом Эрика. У него больше не оставалось никаких сомненийв почти сверхъестественной силе Ангела музыки в этом королевстве Оперы, где онустановил свою дьявольскую власть.