Наперегонки с ветром. Идеальный шторм - Лера Виннер

Мы встретились глазами и вдруг одновременно улыбнулись.

– Сможешь поговорить с его вдовой? Вы с ней, как я вижу, теперь почти подруги.

В очередной раз вспомнив всё, что наговорила Сесиль сегодня, я улыбнулась снова:

– Попробую. Вряд ли она знает о тайнике, но наверняка может помочь найти его.

Глава 12

Пахло свежестью и теплой хвоей, и я рассеянно улыбнулась, прежде чем открыть глаза.

Так пахла простынь, которую Кайл постелил вечером, пока я разжигала камин, – уютно и располагающе.

Жаль только, продолжения, на которое мы оба рассчитывали, на ней не последовало.

К тому моменту, когда мы, перебрав все возможные варианты тайника Йозефа Мерца, добрались до постели, смогли уже только уснуть.

Сойтись пришлось на том, что если Сесиль нам помочь не сможет, Кайлу придется спросить самого Йозефа.

Можно было и вовсе начать с этого, но никто из нас не стремился создавать лишние риски. Резко вырванный из жизни дух, у которого остались семья и дела…

Даже для нас стало бы своего рода безумием вызывать такого во Фьельдене в канун Ночи Осенних костров.

За окном царила густая тьма, какая бывает незадолго до рассвета, деревья, гнулись под порывами чудовищного ветра.

Кайла рядом не было.

Я просидела почти минуту, чутко прислушиваясь к дому.

Он молчал, но явно был сосредоточен не на мне, и, не подумав накинуть халат, я пошла вниз, стараясь на всякий случай ступать бесшумно.

Если бы что-то случилось, Кайл бы меня разбудил.

Я бы и сама проснулась, как проснулась в замке, почувствовав его рядом.

В доме тоже было темно, но дверь в кабинет осталась приоткрыла.

Обычно мы либо запирали ее, либо оставляли распахнутой настежь, но не бросали так.

Сердце почему-то пропустило удар, и, задержав дыхание, я надавила на дверь ладонью, плавно открывая.

Кайл сидел в своём кресле за столом, положив ногу на ногу, а на коленях у него лежала открытая книга. Над ней поднималось слабое рассеянное свечение, казавшееся в еще ночной темноте поразительно ярким. Этот свет падал Кайлу на лицо, отражался в абсолютно чёрных глазах, а уставленный в пространство взгляд был отсутствующим, почти диким.

На этот раз он совершенно точно был не здесь.

Вернее, они были вдвоём.

Судя по тому, что Эмери в буквальном смысле светилась, он уже дал ей насытиться. Зплатил немалым количеством своей энергии за откровенный разговор.

Достаточно откровенный, чтобы я могла быть уверена в собственной правоте относительно Матильды.

Если бы подобное пришло мне в голову вчера, я бы любым способом этого не позволила.

Вот только сейчас я явно была едва ли не третьей лишней.

Кайлу ничего не угрожало, его ничто не беспокоило.

Напротив, они казались вполне довольными друг другом, как старые друзья, наконец получившие возможность спокойно встретиться и провести время вместе.

Следовало так же бесшумно прикрыть дверь и уйти. Вернуться в спальню, дождаться там или в кухне.

Быть может, даже притвориться, что ничего не видела и не знаю.

Вместо любого из этих правильных решений я продолжала стоять и смотреть.

Золотистое, похожее на осенний рассвет сияние над страницами стало плотнее, и на долю секунды я почти поверила, что оно вот-вот превратится во что-то материальное, но вместо этого оно лишь рассыпалось сотнями ярких искр и погасло.

Кайл пошевелился не сразу. Ещё почти две бесконечные минуты он продолжал сидеть, глядя в никуда, а потом, когда поднял лицо, внутри у меня что-то оборвалось от того, насколько знакомым было это выражение.

Он проделал большую работу и был доволен ею.

Я так и не двинулась с места, пока он закрывал и откладывал книгу на стол, не шагнула ему навстречу, когда он поднялся.

Даже в таком пограничном состоянии я его не боялась, но продолжала смотреть, как завороженная, потому что это было красиво.

– Мы тебя всё-таки разбудили, – его голос прозвучал тихо и немного хрипло, как будто ему очень хотелось пить.

С большой долей вероятности, так оно и было, но прежде чем пойти за водой, я всё же подошла к нему и коснулась кончиками пальцев обеих щёк.

Кожа оказалась прохладной, хотя в доме было тепло.

– Иди в постель, я сейчас поднимусь.

Расспрашивать его прямо сейчас не было смысла, а ему не хотелось спорить, и, слушая, как он поднимается по лестнице, я почти бегом бросилась в кухню.

Тратить время на разведение огня оказалось жаль, и, проверив, что чайник полон, я просто занесла над ним ладонь, чтобы согреть.

В воздухе поплыл приятный травяной аромат, и, прихватив кружки, я вернулась в спальню.

Кайл лежал на своей половине кровати, подогнув одну ногу, и задумчиво смотрел куда-то в сторону камина.

Теперь он выглядел довольным почти до неприличия.

– Теперь я знаю, кто точно хорошо провёл время.

Я протянула ему чай, и он сделал большой глоток, прежде чем ответить, а потом отставил кружку и привлёк меня ближе.

Так мне было удобно устроиться не просто рядом, а прижаться к внутренней стороне его бедра.

– Она подтвердила всё, что ты сказала о Матильде. Если это важно.

– Ты все-таки не был уверен.

– Я хотел, чтобы была уверена ты.

– Это не стоило того, чтобы рисковать собой.

– Она не сделала бы мне ничего плохо.

Это было правдой, и волноваться было не о чем, но внезапно вернулось то странное чувство, что я уже испытала однажды, глядя на него в гостиной. Чувствую, что от нежности перехватывает дыхание.

Я пропустила прядь волос Кайла между пальцами, погладила его висок.

– Она сказала, что-то ещё? Кроме того, что ты совершил большую глупость, оставив это тело мне.

Он усмехнулся так, что стало ясно: я угадала.

Именно в этом Эмери его и упрекнула, хотя и наверняка беззлобно, лишь потому, что не смогла промолчать.

– Она не может ни описать, ни назвать имени того, кто привёз её во Фьельден. На ней печать молчания, – перехватив мою руку, Кайл погладил большим пальцем ладонь.

– Ты не можешь её сломать?

Мы переглянулись, потому что этот разговор был особым.

Ломать чужие печати, вторгаться за запреты было неэтично. Неправильно. Даже в какой-то мере преступно.

Если бы, конечно, хоть одному из нас было дело до такого понятия, как этика.

Он склонил голову на бок, словно раздумывал над тем, что собирается сказать.

– Это хорошая печать. Если она будет сломана, Эми конец. Она не погибнет, но