Потом я проснулась - Ана Вилард

Сказав это, Ламар вышел из помещения. Оставшись в одиночестве, я сразу сдернула с пальцев кольца и сунула их в карман, решив, что они мешают мне воспринимать происходящее адекватно. Внутреннее спокойствие, это, конечно, хорошо, но когда речь идет о жизни и смерти, о каком умиротворении может идти речь? Как только кусочки металла перестали соприкасаться с моей кожей, ко мне вернулись все мои страхи и переживания, но я уже была готова к этому и знала, как с ними справиться. Что бы ни случилось, мое положение было не таким уж и безнадежным — во всяком случае, я была жива, и мой тюремщик вроде бы не горел желанием свернуть мне шею, что уже было не плохо. Снимая перстни, я больше всего боялась того, что вернется головная боль, однако этого не произошло — то ли мой череп оказался тверже, чем я предполагала, то ли тот, кто наносил удар, был мастером своего дела. Или того времени, что перстни провели на моих пальцах, оказалось достаточно. Еще раз ощупав шишку, я постаралась представить себе, в каком состоянии сейчас находился Агер. Если он успел воспользоваться своим оружием, то, возможно, ему досталось больше, чем мне.

Когда Ламар вернулся, у меня на лице все еще было озабоченное выражение, которое, однако, тут же сменилось на радостное, как только я увидела перед собой Фирмика. Старик выглядел совершенно бодрым и почти невредимым, если не считать синяка, который красовался у него под левым глазом, делая его похожим на привокзального пьяницу. Заметив меня, амелу радостно закурлыкал и бросился ко мне — осмотрев меня со всех сторон, он с довольным видом выпрямился и сердито взглянул на мужчину, который с улыбкой наблюдал за происходящим.

— Извини за кровоподтек, — Ламар кивнул в сторону старика, не обращая внимания на его возмущенное мычание. — Он никак не желал угомониться, даже когда мы скрутили двух остальных, так что одному из наших пришлось его успокоить.

— Да, похоже, шутить вы не любите, — я сочувствующе покачала головой, представляя, как Фирмик в одиночку пытается отбиться от опытных воинов. — Спасибо хоть, что в живых его оставили.

— Мы не убиваем стариков и детей, — с вызовом ответил мужчина.

— Ну, да, я помню — только казните при необходимости, — съязвила я, не удержавшись. — Ладно… Кстати, совсем забыла. А что за мальчонку мы видели с вами?

— Это девочка, — улыбнулся Ламар. — Веда. Очень любопытная кроха. То и дело лезет туда, куда ходить не стоит. Но так далеко она еще ни разу не забиралась. Что бы вы сделали с ней, если бы поймали?

Заметив, что мужчина произнес последние слова изменившимся голосом, я с удивлением взглянула на него и совершенно искренне ответила:

— Ты что, думаешь, мы бы причинили ей вред? С ума сошел?

— Совсем нет, — покачал головой воин. — Но я зря заговорил об этом. Ты можешь не знать…

— О чем?

— Ваши люди не привыкли оставлять живых свидетелей. Женщины, дети, старики, калеки — для них все мы всего лишь отбросы. Враги, которых нужно истреблять. Спроси у своего друга — он, если я правильно понял, уже успел постичь все премудрости военного дела в своем храме.

— Я спрошу, — мне была неприятна мысль о том, что Агер мог бы, не дрогнув, убить ребенка.

— Только он не ответит, — усмехнулся Ламар. — Мальчишка ведь любит тебя, так? О таких вещах не рассказывают.

— О чем ты вообще говоришь?! — меня возмутили намеки на жестокость моего друга, и я, уже не сдерживаясь, высказала собеседнику все, что думала по этому поводу, добавив для красочности несколько ругательств, о смысле которых имела весьма смутное представление. — Что бы ты там себе ни представлял, мы бы ни за что не тронули ребенка.

— Я понимаю тебя, — отозвался мужчина, с невозмутимым видом выслушав меня. — И меня даже радует твоя реакция — это говорит о том, что ты ни о чем не знаешь. Что ж, посмотрим, что скажет Мастер.

Кивнув мне и Фирмику, Ламар вышел, и старик тут же захлопотал вокруг меня, пытаясь устроить свою хозяйку удобнее. Только когда я несколько раз попросила его успокоиться, он, наконец, выключил режим няньки и уселся прямо на пол, глядя на меня влюбленными глазами. Несмотря на то, что я чувствовала смущение, мне было приятно такое внимание. В конце концов, разве я была виновата в том, что в этом мире существовал институт рабства? Мне пришло в голову, что я понятия не имела о том, кем мой слуга был раньше. Пришлось ли ему быть свободным человеком — или он уже родился с невидимыми кандалами на ногах? Мне вдруг стало так жалко старика, что я едва не расплакалась, но, к счастью, вовремя взяла себя в руки. Удивившись такой чувствительности, я подумала, что, вероятно, она была следствием действия колец — скорее всего, именно они отвечали за обостренное восприятие действительности. Стоило использовать их осторожнее.

— Как ты? — я обратилась к старику, предположив, что и ему будет приятно внимание с моей стороны. — Больно?

Фирмик сначала не понял, о чем я говорила, а потом только махнул рукой, показывая, что синяк на лице — это ерунда. Представив себя на его месте, я поежилась: несмотря на пережитое потрясение, я все еще сильно беспокоилась о своей внешности, и бланш на пол-лица явно не сделал бы меня привлекательнее. Но старик, похоже, на самом деле, чувствовал себя нормально, потому что, убедившись в том, что со мной все в порядке, тут же поднялся на ноги и принялся исследовать помещение. Поковыряв пальцем стены, он издал удивленный звук и взглянул на меня. Мне пришлось подойти и убедиться в том, о чем я уже и так догадалась — стены представляли собой легкий деревянный каркас, обтянутый плотной тканью.

— Да, это кибитка. Или юрта. Такой дом, который можно быстро собрать и разобрать, если нужно.

Снова мычание — на этот раз недоверчивое.

— Знаю — и все, — я с удовольствием отметила про себя, что начинаю, как и Агер, понимать Фирмика. — Наверное, память начинает понемногу возвращаться. Возможно, мне об этом рассказывали учителя.

Старик взглянул на меня с уважением, и я подумала, что, наверное, в свое время он мог дать сто очков фору Ане, если дело касалось не каких-нибудь заумных философствований, а более приземленных, бытовых вещей. Интересно, насколько глубокими были познания моего двойника о жизни простых людей? Может быть, она вообще ничего о них не знала. Если так, то удивление Фирмика было вполне объяснимым — скорее всего, он не ожидал от своей хозяйки такой разносторонности. Что ж, уважаемый, усмехнулась я про себя, тебе предстоит еще многое обо мне узнать.

— Ты видел Агера? С ним все в порядке? — я вспомнила о своем друге, и мне стало стыдно оттого, что я не задала эти вопросы сразу.

Старик утвердительно замычал и, подняв руку, стукнул себя по голове, из чего я сделала вывод, что мальчика, как и меня, оглушили сразу после нападения.

— А Ольга?

На этот раз Фирмик был более многословен, если можно так выразиться. Как только разговор зашел о женщине, он тут же начал возбужденно размахивать руками, изображая, как ловкая женщина справилась, по меньшей мере, с тремя нападавшими — во всяком случае, именно так я это поняла.