Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин

Я спускаюсь внутрь города, иду к центру вместе с группой их десятка воинов, которые жмутся ко мне. Темно. По обе стороны улицы дома с глухими толстыми стенами. В некоторых лают собаки. Здесь этих животных любят, а вот кошек не видел, ни в деревнях, ни в городе. На перекрестке останавливаемся, потому что на нас прет вражеский отряд раза в два больше с несколькими зажженными факелами. Опознаем их по круглым щитам. Приказываю растянуться во всю ширину улицы, которая здесь всего метра два с половиной, чтобы арба прошла, и занимаю место в центре. Поняв, что мы намерены сражаться, барданцы разворачиваются и убегают. Мы идем дальше.

На центральной площади города на одной стороне находится храм. Точнее, это что-то типа эстрадной ракушки, внутри на каменной стене которой барельефы зороастрийских богов Митры (Солнечного света), Анахтиты (Воды и плодородия) и Ахурамазды (Единый творец, создатель всего). Это притом, что религия дуалистическая, есть белое и черное, и никаких пятидесяти оттенков серого. Перед Ахурамаздой горит в каменной чаше огонь. Туда недавно подкинули дрова. Значит, кто-то следил за костром ночью. Высокий одноэтажный дом правителя города располагался напротив. Большим начальникам западло ходить далеко.

На площади собрались мужчины выяснить, кто круче. Луна придала происходящему кинематографичность, будто смотришь черно-белый фильм. Рубка шла жестокая и по большей части один на один. Трусов здесь не было. С обеих сторон постоянно подходили подкрепления, но в схватку ввязывались только смелые. Именно в таких боях узнаешь, чего ты стоишь.

Я ввязался, хотя мог бы обойти, как сделал кое-кто из шедших за мной. Орудовал саблей, которой управляюсь лучше, чем копьем. Зато у первого моего противника ситуация была обратная. Он очень ловко угадал мне поверх щита в лицо. Наверное, при таком тусклом освещении не разглядел, что оно закрыто прозрачным забралом. Наконечник копья проскрипел по сверхпрочному пластику, не оставив даже царапины, и ушел дальше над моим левым плечом. В ответ я рассек верхнюю часть его круглого щита и правую ключицу. Противник выронил оружие и попробовал закрыться щитом, который словно бы выгнулся наружу образовав глубокий треугольный вырез. Вторым ударом я снес верхнюю часть головы, попав ниже обреза железного шлема, склепанного из четырех пластин. Тут же получил укол копьем в левое плечо. Броню не пробили, но больно сделали и на время выключили руку. Я опять закрылся щитом, в который, пробив его, влез наконечник копья. Потянул щит вниз, утягивая оружие врага. Он не хотел выпускать копье, но и выдернуть не получалось. В итоге остался без правой руки, отсеченной немного ниже локтя. Даже в тусклом серебристом лунном свете было видно, как из раны хлынула кровь. Закрывшись щитом, враг попятился, но кто-то из моих соратников слева догнал его и добил уколом в голову. В это время я спас воина справа, которому крепкий высокий мужик чуть не развалил шлем вместе с головой топором типа датского — с широким лезвием и ярко выраженными углами на концах. Я смахнул ему и руку, и голову наполовину, из-за чего упала на левое плечо, повиснув на недорезанных мышцах и шкуре. Следующим был невысокий крепыш, ловко, молниеносно работавший кинжалом длиной сантиметров сорок. Колол на разных уровнях, приседая и уклоняясь, прикрывшись щитом. Я поймал крепыша на приседании и рассек верхнюю часть его щита вместе с кожаным шлемом и головой внутри. На кураже он нанес еще один укол, попав мне в грудь, но, само собой, не пробив броню, и тут же завалился на меня, ударив по бедрам окровавленной, рассеченной головой, с которой слетел кожаный шлем, чем отсрочил смерть стоявшего за ним. Перешагнув через труп, я все же дотянулся до худого юркого типа с овальной каменной булавой на деревянной рукоятке длиной сантиметров шестьдесят. Уколол его в шею, густо поросшую темными густыми волосами. Больше передо мной никого не было. Повернул вправо и ударом сзади по шее снес голову вражескому воину, который выдергивал копье из груди моего соратника. На пару секунд раньше — и спас бы человеку жизнь, но сегодня был не его день.

Прихватив щит погибшего врага, я направился к дому правителя города. Предполагал, что там тоже кто-нибудь решит показать себя мужчиной. Сильно ошибся. То ли все особи мужского пола погибли на площади, то ли сбежали. Внутри, в самой дальней из расположенных анфиладой четырех комнат, освещенной двумя масляными лампами, были только женщины, которые тихо скулили, как голодные щенки: две пожилые, две средних лет, три девочки-подростки и три мальчика, старшему из которых не больше девяти лет. Дамы были страшненькие. Может быть, потому, что перепуганы. Представляю, как жутко выгляжу, весь перепачканный кровью.

Я увидел на деревянном столе в углу комнаты нефритовую вазочку, из которой шел ядреный аромат ладана, и приказал сложить в нее драгоценности. Женщины тут же торопливо наполнили ее доверху перстнями, кольцами, сережками, браслетами. Остальное я разрешил забрать ввалившимся вслед за мной соратникам. Они ждали, когда я возьму свое. Во-первых, сатапатиш; во-вторых, а это, уверен, важнее для них, организовал захват города.

В другом углу стоял сплетенный из лозы ларь. В нем хранились женские шмотки. Я выкинул туники, лежавшие сверху, чтобы найти какой-нибудь платок и завернуть в него вазочку с женскими украшениями. Ниже были отрезы материи. Взял один белого цвета, собираясь отправить на пол, и вдруг понял, что это неокрашенный китайский шелк — именно то, чего мне край как не хватало в последних трех эпохах. Достали кровососущие. В Вавилон эта ткань попадала очень редко и сразу расходилась среди богачей, на рынке ни разу не видел. К сожалению, отрезов было всего два. Завернул в них нефритовую вазочку, а завязал все в большой платок из хлопковой ткани, черный с красными цветами. Штурм города Барда можно считать очень удачным.

44

Хазарапатиш Угбару перехватил меня на пути к нашему лагерю. Я собирался оставить там добычу, после чего пойти к реке и холодной водой смыть кровь, пока не засохла. Спереди я был выпачкан ею весь. Такое впечатление, что плескался в чане с кровью, как член какой-нибудь сатанинской секты.

— Шахиншах Куруш хочет видеть тебя, — объявил командир.

— Сейчас переоденусь, а то кровью весь заляпан, — попросил я.

— Нет, иди в таком виде. Ему больше понравится, — заверил Угбару и оказался прав.

Охрана отобрала у меня саблю и кинжал и разрешила войти в красный шатер из трех