Счастливый неудачник: Как Дональд Трамп растратил состояние своего отца и создал иллюзию успеха - Russ Buettner

требуя, чтобы еженедельный доход жильцов равнялся 90 процентам от месячной арендной платы - слишком высокий порог для получателей социального обеспечения. Ричард Лефрак заявил в интервью газете Times, что получатели социального пособия не могут соответствовать требованиям его компании по доходам, "если только у них нет богатого дяди", готового подписать договор аренды, что его вполне устроит.

В соответствующем заявлении прокуроры обвинили Кона и Трампа в том, что они занимаются "адвокатским боксом с тенью", надеясь добиться прекращения дела путем выдумывания воображаемого врага, чтобы сбить его с ног. Вместо этого, утверждали они, Трампы должны выступить с доказательствами под присягой.

Шесть недель спустя судья по этому делу, Эдвард Нихер, отклонил встречный иск Трампов. Подача встречного иска и его отклонение предсказуемо вызвали новые сообщения о предполагаемых расистских действиях Трампов. Затянув дело, Дональд также открыл дверь для более глубокого расследования ФБР.

-

Весной 1974 года к делу в качестве обвинителя подключилась молодой адвокат Донна Филдс Голдштейн. Жизнь Голдстейн и Дональда Трампа развивалась параллельно. Она была на год младше его и выросла в Квинсе, в миле к северу от особняка Трампа в Ямайка-Эстейтс. Но ее детским домом была квартира в простом доме из красного кирпича. Как и Дональд, она была внучкой иммигрантов. Ее дедушка и бабушка по отцовской линии, Якоб и Милли Финкельштейн, приехали в Нью-Йорк из России в 1907 году, спасаясь от погромов той эпохи. Они открыли прачечную, и отец Голдстейн продолжил семейный бизнес. Она окончила Jamaica High School - большую государственную школу, в которой учился бы Дональд, если бы отец не отправил его в частную школу. Она поступила в Бивер-колледж, тогда небольшой женский колледж недалеко от Филадельфии, и юридическую школу Ратгерс в Нью-Джерси, где преподавала молодая Рут Бейдер Гинзбург.

Первую работу в качестве юриста Голдштейн получила в отделе гражданских прав Министерства юстиции . Получив назначение в небольшую группу, которая вела дело против Дональда Трампа и его отца, она отправила в ФБР список бывших сотрудников компании Трампа, которых нужно было опросить на предмет дискриминационной практики , и сама начала назначать интервью с некоторыми из них.

В один из июльских дней Голдстайн назначил встречу с бывшим управляющим зданием Трампа по имени Томас Миранда, который уже однажды проходил собеседование с ее предшественником. Миранда рассказал, что три сотрудника компании Трампа, включая контролера, велели ему помечать заявления небелых соискателей большой буквой "С", означающей "цветной". В конце своего первого интервью он сказал, что боится, что Фред Трамп его отфутболит. К моменту беседы с Голдстейном его страх стал еще более всепоглощающим. Он сказал ей, что не хочет в этом участвовать, и снова выразил опасение, что Фред Трамп придет за ним. Но он пригласил Голдстейна остаться на кофе и пончики. Они поболтали о Пуэрто-Рико, где выросла Миранда, и о проблемах, с которыми пуэрториканцы сталкиваются в Нью-Йорке.

Через день Миранда навестил Трампов в главном офисе. Он проговорил с Дональдом около десяти минут и сказал ему, что не хочет быть вовлеченным в это "паршивое дело". Трампы написали на имя Миранды краткое заявление под присягой, в котором говорилось, что он ничего не знал о дискриминационной практике, и обвинялось, что Голдштейн запугивал и угрожал ему. Показания под присягой были нотариально заверены Уильямом Прейссом, давним сотрудником Фреда Трампа.

" Я больше не могу терпеть это преследование и прошу немедленно прекратить любые дальнейшие отношения с г-жой Голдштейн", - говорится в заявлении под присягой. "Кроме того, я хотел бы добавить, что я испаноговорящий пуэрториканец, нанятый непосредственно г-ном Дональдом Трампом".

Через десять дней после того, как Голдштейн допросил Миранду, Кон подал ходатайство с просьбой к судье Неахеру признать Голдштейна виновным в неуважении к суду за "приставания и угрозы" к бывшим сотрудникам. " С момента ее появления на месте происшествия расследование, которое велось в рамках законных приличий, превратилось в допрос, похожий на гестаповский", - написал Кон в заявлении под присягой. По его словам, бывшие сотрудники связались с Трампами, чтобы пожаловаться на то, что мисс Голдстайн запугивала их угрозами тюремного заключения, обвиняла во "лжи" и говорила, что их "записывает на пленку" правительство. В ходатайстве также утверждалось, что Голдштейн и студенты-практиканты "буквально спустились" в офис Дональда Трампа.

Кон не объяснил, чем "буквальное происхождение" отличается от "прибытия". Но еще более агрессивным было использование им слова "гестапо" для описания действий молодой женщины, чьи дедушка и бабушка бежали от толпы евреев-убийц в России. Хотя Кон и не практиковал, он сам был еврейского происхождения. Начальство Голдстейн обеспокоилось тем, что обвинения могут повредить ее карьере, если не принять меры. Они потребовали провести слушание, чтобы поставить точку в этом вопросе. Кон вызвал только двух свидетелей. Первая, Кэрол Фальконе, которая ушла из компании Трампа, чтобы открыть свой собственный магазин сэндвичей, показала, что чувствовала себя "преступницей, задержанной по уголовному обвинению", потому что агенты ФБР пытались связаться с ней в неурочное время.

Миранда заявил в суде, что не понимал многих формулировок в своих показаниях под присягой, но все равно подписал их. Он показал, что, когда Голдштейн допрашивала его в его квартире, он почувствовал угрозу, потому что она сказала ему, что если он не будет с ней разговаривать, то, возможно, "вышестоящая инстанция" попросит поговорить с ним. Он понял, что это означает агента ФБР. Когда коллеги Голдштейна допрашивали Миранду, его рассказ об их беседе звучал довольно приятно. Миранда признал, что пригласил Гольдштейна выпить кофе с пончиками и сказал, что ей будут рады в его доме в любое время. " Милая девушка, выполняющая свою работу", - сказал он.

Судья Нихер позволил слушаниям продолжаться несколько часов. Он дал Кону последний шанс объяснить, в чем дело. Кон, наводивший ужас на десятки людей в качестве главного адвоката Джо Маккарти в 1950-х годах, наконец назвал то, что он считал главным нарушением: "Я считаю, что в деле о гражданских правах агенты не должны находиться дома у потенциальных свидетелей".

Судья не согласился. Нихер напомнил Кону, что ФБР отвечает за расследование как уголовных, так и гражданских дел для Министерства юстиции. " До меня впервые дошло, что кто-то обвиняет агента или агентов ФБР в гражданском деле в поведении, которое можно назвать штурмовым или гестаповским", - сказал Нихер. Он отверг последние попытки Кона и Дональда Трампа обойти доказательства по делу, добавив: "Я не нашел в материалах дела никаких доказательств, подтверждающих такое обвинение, и считаю, что оно совершенно безосновательно".

-

Потратив год на серию неудачных