Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева

— Вот видишь! — просиял Герман Николаевич. — Но ты не думай, это не врачи плохие. Это я такой особенный. Да-да, немного похвальбы не повредит — сам проверял. Ты почему, думаешь, твоя красавица Майя нас познакомила? Потому что я просто какой-то знакомый доктор в какой-то больничке? Так ты думал? Если да, то ты, батенька, форменный дурачок, даром что интурист.

Туомас моргнул:

— Вы знаете, кто она?

Доктор хихикнул — совсем как нашкодивший подросток.

— Конечно знаю. Я много чего и кого знаю. И она знает, что я знаю. И весь ее шабаш меня знает, потому что куда же им еще обращаться, когда нужны клиенты или история болезни? Ведьмы эти ушлые, конечно… Тут видишь какая проблема — с истинным даром их там кот наплакал. С десяток, может, и то это я накинул для круглого числа. Остальные так, трепыхаются да лица важные делают. Балаболят на своем птичьем языке, перед лохами выделываются. Но, увы, без моей консультации им никуда. Да и не ведьмами едиными живем, знаешь ли.

— А такие, как я… как мы с Томом, — поправился Игорь, — такие тоже есть?

Туомас затаил дыхание — вот оно! Перед отъездом он еще сможет разобраться с тем коротышкой. Хотя бы убедиться, что он неповинен в нападении.

— А как же! — обрадованно подхватил Герман, и Туомас только ахнул. — Тут целая Стая обитает, все как положено, с вожаком и музыкой. Шебутные, конечно, кости им только так вправляю. Можно ждать, пока само заживет, — так ведь, если сустав вылетел, сам он на место не встанет, как ни уговаривай. Так и общаемся. Ну, и кроме них ходят тут… разные.

Он замолчал. Туомас, ошеломленный потоком информации, сполз с подоконника. Разные? В каком смысле? Ведьмы, оборотни… а что дальше? Колдуны? Вампиры, зомби? Может быть, он уже умер и попал в другой мир? Нелепость какая-то.

Злость вернулась с новой силой. Что за сказки?! Сначала щитовидка, гормоны, наука, а теперь прикажете поверить в Йоулупукки и хийси?

— Вот видишь, тебе совсем не обязательно уходить, — внезапно подал голос Игорь, глядя на Туомаса ясными серыми глазами с тонкими, едва заметными на фоне бледной кожи ресницами.

— Скажу больше, я был бы крайне этим разочарован, — подмигнул мальчику доктор. — Я очень рассчитывал, что Том мне поможет, пока ты лежишь у нас. Сам понимаешь, большого внимания привлекать не стоит — люди хоть в массе своей и дураки, но даже до идиота иногда доходит очевидное.

Туомас поднялся и направился к выходу.

— Спасибо за откровенность, доктор Герман. Прости, Игорь, но я не могу остаться, — он тщательно подбирал слова. — Это слишком опасно. Доктор прав — если есть и другие оборотни, то не стоит увеличивать риск. Кто-нибудь может пострадать снова. Я… я зайду попозже вечером попрощаться.

«Я слишком опасен, чтобы оставаться. Однажды мальчик это поймет, к сожалению».

— Но… — начал было мальчик, но Герман Николаевич только покачал головой.

— Не стоит, дружочек. Если уж он решил — пусть делает, как ему кажется лучше. Просто вечно бегать все равно не получится. Однажды придется кому-нибудь довериться, и тогда выбор может оказаться не столь удачным.

— Спасибо за наставления, — только и бросил Туомас напоследок.

Кое-как сдернув халат, он бросил его рядом с постом медсестры, вытащил из шкафчика рюкзак и кинулся вниз по лестнице не разбирая дороги. На первом этаже пациенты удивленно расступались, кто-то из санитаров окликнул его по имени, но боль и безысходность гнали Туомаса все дальше, пока он наконец не оказался на улице у подножия широкой выщербленной центральной лестницы.

Стоило выйти из больницы, как безоблачный горизонт окрасился пламенеющим закатом. Ветер стих, и только птицы негромко перекликались в небольшом парке сразу за левым корпусом. Над головой шелестели осины, и Туомас скрепя сердце поспешил спуститься в метро, чтобы в отчаянии не сдаться на последнем рубеже слишком хлипкой внутренней обороны.

Когда Туомас добрался до центра, окончательно стемнело. На улицах, радуясь последним теплым вечерам, толпился народ — кто-то курил у пабов, кто-то плавно перемещался от клуба к клубу, постоянно совершался круговорот такси, из которых выскакивали люди, а через десяток метров их место занимали новые пассажиры. Туомас купил банку дорогого пива и влил в себя одним махом, не почувствовав вкуса.

Ему страшно не хотелось попадаться Майе на глаза, но уехать, не попрощавшись, казалось верхом трусости. Он ведь ей ничего не рассказал, в отличие от Германа, — и мало ли что она могла себе напридумывать, не обнаружив в квартире жильца и его вещей.

В подъезде по-прежнему не было света, и Туомас мысленно обругал себя за забывчивость. Он уже столько раз порывался купить лампочки и вкрутить, но наступило полнолуние, и все посторонние мысли ушли на второй план. Он осторожно пробрался в квартиру и замер в коридоре, прислушиваясь. Обычно он угадывал, если у Майи были посетители: из дальней комнаты доносились разные звуки, от хлюпанья до возмущенных вздохов. Но сейчас за закрытой дверью стояла тишина, и он осторожно прошел в свою витражную берлогу и принялся собирать в сумку нехитрое имущество. Чем быстрее — тем лучше.

За спиной скрипнул паркет; обернувшись, Туомас увидел Пимена: дымчатый кот беззастенчиво стоял в дверях и потягивался, то выпуская, то втягивая великолепные длинные когти. В желтых глазах почти читалось радостное предвкушение, и Туомас не удержался от насмешки:

— Olen lähdössä, kyllä. Oletko nyt iloinen?[21] — тут он сообразил, что говорит с животным по-фински. — Я ухожу. Никто не тронет твою хозяйку…

Кот зашипел и распушил усы.

— Хорошо, не хозяйку. Ты у нас сам по себе, независимый кот. Ничейный, — ухмыльнулся Туомас, примирительно развернув ладони. — Прям как я. Как же ты ее называешь, ничейный кот? Соседкой? Обслугой? Ладно, так вот — я уезжаю, и больше тебе не придется следить за мной. Я ведь чувствую… Ну, ты и сам знаешь.

Туомас безжалостно затолкал в рюкзак футболки и пару свитеров, купленных по настоянию Майи. Обнаружив, что у жильца ничего нет, кроме джинсовой куртки, девушка пришла в ужас и потащила его в ближайший магазинчик. Там Туомас приобрел, кроме свитеров, шарф и шапку, хотя уже тогда сомневался в том, что ему посчастливится задержаться в Петербурге до настоящих холодов.

— Ну вот! — он прихлопнул рукой по туго набитому рюкзаку, продолжая беседу с котом. — И визу продлевать не придется…

— Что это значит? — вместо кота в дверях стояла Майя. — Ты…

Туомас только молча кивнул.

— Не могу в это поверить! — всплеснула руками девушка. — Он на самом деле выставил тебя