Цветение - Лина Чаплина

Иво всегда забавлял Астрид. Но чаще всего быстро надоедал.

Иво видел перед собой всю ту же красивую, буйную девушку, которую все еще любил. Вот только теперь поверх любви легли обида и боль. После смерти родителей Астрид, Иво наконец увидел, как жена относилась к нему. Как она смеялась, как разрешала к себе прикасаться лишь до рождения Суви, как нарочито терпела.

— Ты еще не собрал свои вещи? — вдруг спросила Астрид, — может, пойдешь к Фриде, она свободна, а ты у нас чист кровью, — рассмеялась Астрид.

Иво глубоко вдохнул и выдохнул пыльный воздух. Не помогло.

— Да ты всегда завидовала Фриде! Сама с ней больше носишься, чем твои покойные родители. — Наконец выкрикнул Иво, покрывшись краской.

— Чушь! Родители всегда пылинки сдували с чертовой Фриды. Даже мое замужество на чистокровном чародее, на фоне брака Тильды, и рождение их единственной внучки не принесло плоды.

Астрид глубоко вздохнула.

— Ох, — Иво попятился от люльки, — так вот зачем тебе брак, вот почему ты так быстро захотела ребенка! Ты использовала нас!

— Брось, Иво, — усмехнулась Астрид, — никаких «нас». Суви — моя дочь, а не твоя. Ты ей — никто! Я использовала тебя.

Иво снял очки и крепко сжал оправу. А потом резко, отрывисто кивнул.

Он хотел наклониться к дочери, мягко поцеловать ее в лоб, но развернулся на каблуках и быстро вышел, покрытый краской.

Через несколько недель родители Суви развелись.

1998 год.

Парцифаль нашел ее могилу на одном из кладбищ в Кёльне. Тут Георгина Адельхейд провела свои последние годы жизни. И уже десять лет как покинула мир.

— Ты же всегда говорила, что умрешь раньше. — Парцифаль положил на ее могилу белые розы, усмехнулся, — прости меня.

Парцифаль сел рядом с могилой. Тут покоилась одна странная богатая старушка. Местные жители удивлялись, кто же пришел к ее могиле, какой-то подозрительный мужчина. Они знали, что у семидесятилетней тогда Георгины остались только слепой сын и внук, больше и не приходил никто. Конечно, Тереза навещала сестру, пока сама не осталась на кладбище в один день с мужем. Жизнь странных старушек всегда была покрыта особым мраком и не забывалась даже спустя двадцать лет. Особенно, когда к их могиле приходит статный старый мужчина.

Парцифаль печально вздохнул, подняв взгляд к любимым звездам, скрытым за лазурью неба. Звездам, которые напоминали Парцифалю о той, которую он никак не мог забыть. Хотя и долго боялся признаться самому себе, что полюбил жену. Понял, лишь ступив снова на зачарованный остров Туле.

— Мне так жаль, дорогая. — Прошептал Парцифаль.

Профессор Реген сидел так до утра, напевая колыбельные, которые Георгина пела их сыну. Сыну, которого Парцифаль не видел слишком много лет.

2000 год.

Начало ноября выдалось туманным и холодным. Целый день серая пелена не покидала город. В промозглом воздухе точно зависли капли в предчувствии дождя. С деревьев опадали последние, грязно-рыжие листья. Город готовился к зиме.

Пока Суви играла в своей комнате, Эдвард и Матильда пили на кухне горячий чай с тимьяном. Их тихие, точно чужие, голоса не покидали кухню.

— Астрид не приедет, — наконец озвучил общую мысль Эдвард. Муж и жена уже несколько месяцев боялись даже подумать о таком.

Матильда кивнула. Что ей было еще делать?

— Нужно отправить Суви в местную школу. Девочка Хатри ходит в ту, что рядом с парком. Думаю, с новой подружкой Суви будет комфортнее. Нужно отправить в Совет прошение на опеку, — Эдвард увидел встревоженный взгляд жены и добавил, — у нас нет другого выхода, твоя сестра бросила дочь. Но мы не можем ее бросить, дорогая!

— Бросить? С чего ты взял, что я ее брошу? — Матильда тяжело вздохнула и уронила голову на руки. — Астрид все делает не так, как нужно. Никогда не знаешь, что от нее ждать. Вышла замуж не по любви, чтобы доказать что-то, родила для этого ребенка… Не нужна была ей Суви, и не стала теперь, вот и бросила она ее, какие тут загадки?

— Может, случилось что-то, — сказал Эдвард, отгоняя дурные мысли. — Я уверен, Астрид любила дочь.

— Никого наша Астрид не любила, кроме… — Тильда осеклась, смотря на листья одуванчика в чашке чая, — кому это сейчас важно?

— Пусть так. Завтра мы должны связаться с Фридой и сделать все по правилам. Только что Иво? Ты говорила с ним?

— Да. Но он ничего не ответил. Все бросили бедную девочку, — Тильда заставила чашки полететь в мойку. — Мы с Астрид поссорились тогда, восемь лет назад, потому что Иво больше не обозначен отцом Суви. Я настаивала, говорила «раз выбрала не любимого в мужья, не значит, что не нужно уважать его права», да без толку. Иво об этом так и не узнал.

— Мы можем удочерить Суви?

Тильда вздрогнула от нотки надежды в голосе мужа.

— Я думала, мы решили, что раз не выходит, то не будет заводить детей, что нам это не так важно, — напоминал Тильда, с сомнением глядя на Эди.

— Я тоже так думал, — Эди упер взгляд в пол.

Тильда встала, обняла Эдварда, положив голову на его плечо. Она думала о том, как ей повезло, в отличие от сестер, найти человека, с которым было бы тепло и уютно, как дома.

— Можем.

Вечером Эдвард отпаривался навестить Суви, она не спустилась к ужину. Суви сидела на кровати, которая была слишком большой для нее, прижав колени к груди.

Услышав, как Эди открыл дверь, Суви подняла на него красные, опухшие глаза и быстро вытерла дорожки слез. Она натянуто улыбнулась.

— Милая моя, — Эдвард сел рядом с Суви и погладил ее по голове, — что случилось?

Суви не смогла смотреть дяде прямо в глаза. Дядя и тетя ей очень понравились, и она бы с радостью прожила с ними хоть всю жизнь, но почему же при этом не должно быть мамы и папы?

Суви сильнее прижала к себе колени. Слезы снова подступили к глазам,