Вино из одуванчиков - Рэй Брэдбери

— Сегодня я пошла в библиотеку, — задыхаясь,продолжала Эльмира и схватилась за стол, чтобы не упасть. — Я хотела найтихоть какое-нибудь средство, чтобы защититься от нее. Ну, узнать, как избавитьсяот людей, которые обманывают других, как изгнать ведьму. И я нашла способбороться за наши права. Я чувствую, как сила моя растет. Во мне сейчасволшебство разных добрых корней и всякой химии. Во мне… — Она умолкла.Пошатнулась. Потом мигнула. — Во мне винный камень, и… во мне желтые цветытравы-ястребинки и молоко, заквашенное при свете луны, и… — Она снова замолчалаи с минуту подумала. Потом закрыла рот и издала какой-то странный звук, словночревовещательница. И опять на мгновение зажмурилась, прислушиваясь к своейсиле.

— Вы плохо себя чувствуете, миссис Браун? —спросила миссис Гудуотер.

— Я отлично себя чувствую, — медленно выговорилаЭльмира Браун. — Я положила несколько тертых морковок, и тонко нарезаннуюпетрушку, и еще ягоды можжевельника, и…

Она снова умолкла, точно некий внутренний голос приказал ейзамолчать, и посмотрела в зал.

Все вокруг медленно закачалось: слева направо, потом справаналево.

— Корень розмарина и цвет лютика… — глухо сказалаЭльмира. Потом выпустила руку Тома. Том открыл один глаз и поглядел на нее.

— Лавровый лист, лепестки настурции… — говорила она.

— Вы бы лучше сели, — посоветовала миссисГудуотер. Одна из дам встала и открыла окно.

— … сушеный лист бетеля, лаванду и семечки дикогояблока, — сказала миссис Браун и умолкла. — Давайте скорей начинатьвыборы. Мне нужны голоса. Я буду считать.

— Не спешите, Эльмира, — сказала миссис Гудуотер.

— Нет, надо спешить. — Миссис Браун глубоко,судорожно вздохнула. — Помните, сударыни, больше бояться нечего. Можетесмело высказать вслух все, что хотите. Голосуйте за меня, ведь вы всегда этогохотели. Голосуйте и… — Комната опять закачалась, на этот раз вверх ивниз. — Правление будет честным. Все, кто за миссис Гудуотер, скажите«да».

— Да, — сказал весь зал.

— Все, кто за миссис Эльмиру Браун? — спросилаЭльмира слабым голосом.

Она проглотила ком, подкатившийся к горлу. Потом сказалаодна:

— Да.

И, ошеломленная, осталась стоять на трибуне. В залевоцарилась тишина. И в этой тишине вдруг раздалось какое-то карканье. ЭльмираБраун схватилась рукой за горло. Потом повернулась и мутными глазами посмотрелана миссис Гудуотер, а та преспокойно вынула из сумочки восковую куколку,утыканную ржавыми чертежными кнопками.

— Том, — сказала Эльмира, — проводи меня вдамскую комнату.

— Хорошо, мэм.

Они тронулись в путь, потом ускорили шаг и наконец пустилисьбежать. Эльмира бежала впереди, сквозь толпу, по проходу… Добралась до дверей иповернула налево.

— Нет, нет, Эльмира, направо, направо! — закричаламиссис Гудуотер.

Эльмира свернула налево и исчезла из виду. Раздался грохот,точно по скату сыпался крупный уголь.

— Эльмира!

Все дамы забегали кругами, натыкаясь друг на друга, —точь-в-точь женская баскетбольная команда.

Одна миссис Гудуотер прямиком кинулась к двери.

На площадке лестницы стоял Том и, вцепившись руками вперила, глядел вниз.

— Сорок ступенек! — простонал он. — Донизуцелых сорок ступенек!

И после, многие месяцы и годы спустя, люди рассказывали, какЭльмира Браун, словно отпетый пьяница, катилась по этим ступенькам и ни однойне пропустила на своем долгом пути вниз. Говорили, что она, видимо, в первый жемиг потеряла сознание, и потому все ее мышцы были расслаблены, и она неударялась, а катилась по ступеням мягко, как мешок. Наконец она шлепнулась уподножия лестницы, растерянно хлопая глазами и чувствуя себя гораздо лучше, ибовсе, от чего ей было не по себе, осталось позади, по всей лестнице. Правда,теперь ее, точно татуировкой, сплошь покрывали ссадины и кровоподтеки. Но ниодна косточка не была сломана, руки и ноги не вывихнуты, даже сухожилия нерастянуты. Два-три дня она как-то странно неподвижно держала голову и, еслинадо было поглядеть по сторонам, лишь косилась краешком глаза. Но вот чтоглавное: у подножия лестницы мигом очутилась миссис Гудуотер, и голова Эльмирыуже покоилась у нее на коленях, и она кропила эту буйную голову слезами, авокруг, охая, ахая, рыдая и заламывая руки, собирались остальные дамы.

— Эльмира, я обещаю, я клянусь, Эльмира, если только выостанетесь живы, если вы не умрете… Эльмира, вы слышите меня? Слушайте же! Сэтой минуты я буду ворожить только ради добрых дел. Больше никакой черноймагии, одна только белая! Если это будет зависеть от меня, вы никогда больше неупадете с лестницы, не порежете себе палец, не споткнетесь о порог. Блаженство,Эльмира, обещаю вам блаженство! Только не умирайте! Смотрите не умирайте!Смотрите, я вынимаю из куклы все кнопки. Эльмира, скажите же мне хоть слово! Нускажите что-нибудь и сядьте! И пойдемте наверх, проголосуем все снова! Обещаю,вы будете председательницей, мы вас выбираем, даже без всякого голосования, мывсе единодушно одобряем вашу кандидатуру, ведь правда, сударыни?

При этих словах все члены клуба «Жимолость» зарыдали в голоси им пришлось ухватиться друг за друга, чтобы не упасть.

Том, все еще стоявший наверху, решил, что так плакать можнотолько над покойницей и миссис Браун наверняка умерла.

Он побежал вниз, но на середине лестницы столкнулся спроцессией дам — вид у них был такой, точно они вырвались из самого центрадинамитного взрыва.

— С дороги, мальчик!

Первой шла миссис Гудуотер, плача и смеясь.

За ней следовала миссис Эльмира Браун, смеясь и плача.

А уж за ними шествовали все сто двадцать три члена клуба«Жимолость», сами не понимая, возвращаются ли они с похорон, или отправляютсяна бал.

Том проводил их глазами и покачал головой.

— Теперь я им ни к чему, — сказал он. — Вовсени к чему.

И пока его не хватились, стал на цыпочках спускаться слестницы и все время, до самого низа, крепко держался за перила.