Былое - Александр Дмитриевич Зятьков

что неплохо бы поделиться с родной школой, а то у нас в школьной библиотеке встречались такие зачитанные книги, где края страниц истрепались до букв. Такой была, например, книга Дюма «Три мушкетера». За ней и еще несколькими такими становились в очередь и порой приходилось ждать целый месяц, а то и больше. Ее давно полагалось списать, но за неимением дубликатов приходилось терпеть. Такой книги и у меня не было, Дюма для спичечных этикеток был слишком хорош, но я заявил, что посоветуюсь с друзьями, и если те не станут возражать, то мы можем пожертвовать в библиотеку хоть целую сотню книг. Пионервожатая только хмыкнула.

Стасик, когда я ему рассказал об этом, почесал затылок, буркнул: — Не мог ты хоть полсотни сказать, — но мысль помочь школе завладела нами. Мы перебрали весь образовавшийся запас, за неделю я обменял еще десятка два и вот мы нагрузили книги в мешки, положили на санки и повезли в школу. Когда мы были недалеко от нее, нам встретилась старушка и спросила, что это у нас. — Книги, бабушка, — отвечал Стасик, — вот лишние у нас и везем в библиотеку. — А что дадут вам за это, сынки? — Ничего, бабушка, в подарок.

— Да дурней вас на свете нет. С чего бы это, чай, за книги — то эти плочено было, — старушка с жалостью поглядела на нас и пошла. Здорово она охладила наш пыл. Лишь восторг пионервожатой с библиотекаршей вновь поднял нам настроение.

В этом году запустили первый в мире искусственный спутник Земли, спустя месяц –

второй. Ребятишки, взрослые и даже бабушки выходили вечерами на улицу и вглядывались в небо, по нему и в самом деле перемещались сияющие точки. Скорее всего, это и были спутники, вряд ли слабенькие огоньки самолетов были видны на таком расстоянии.

Этот год, как, впрочем, и все другие, был богат на различные события. В Москве состоялся международный фестиваль молодежи и студентов. Через нашу станцию туда проезжали китайцы, корейцы и все остальные азиаты. На перроне было много народа, встречали их очень приветливо.

По радио много говорили об антипартийной группе, а словосочетание «и примкнувший к ним Шепилов» просто навязло в зубах.

Так же часто по радио в новостях было слышно: — Китайская Народная Республика делает шестьсот двадцать восьмое (и последующие) серьезное предупреждение… Американские самолеты часто летали над китайской территорией, китайцы ограничивались предупреждениями и было их много сотен. Летали они и над нашей территорией, пока эта лафа не закончилась в мае 1960-го.

В этом году мне больше, чем когда-либо, пришлось иметь дело с лошадьми. Дядя Паша среди других ребятишек выбрал меня и при удобном случае обучал, как с ними обращаться, точнее с ним. Он был заядлый лошадник, сменил их несколько штук, а на тот момент у него был мерин Гнедко, темно-красной масти, очень спокойный и если можно так выразиться про животного, добродушный. Я научился запрягать его в сани и телегу, возил на нем копны на покосе, задавал корм и чистил щеткой. Он привык ко мне и когда я заходил под навес, под которым тот обычно стоял, переступал с ноги на ногу, поворачивал голову и как бы приветствовал: — Фрррр.

Однажды дядя Паша куда-то уехал, а отцу срочно понадобилась лошадь, чтобы свозить копны на дальнем покосе. Он сходил в соседнюю деревню, находилась она километрах в трех, там работал конюхом его дружок детства, они даже ходили вместе в церковно-приходскую школу, и вернулся оттуда верхом на пятнистой кобылке. Телега у нас в ограде стояла и мы поехали на покос, там благополучно справились со своими делами, и отец, которому в ночь надо было идти на дежурство, предложил мне отвести ее назад, подложил фуфайку, подсадил меня и вывел за ворота. — Давай, только потихоньку, бог ее знает, что у нее на уме. Мне это соображение показалось бессмысленным, я тронул короткий поводок, и кобылка свободно пошла. Я выехал за поселок, доехал до ближайших кустов, сказал — Тпрру, кобылка остановилась, выломал тоненький прутик, вновь тронул кобылку, и едва она сделала несколько шагов, хлестнул прутиком по животу.

Я совершенно не ожидал этого, как она скакнула, поводок выскользнул из рук, но я успел схватиться за гриву, кобылка понеслась вскачь и я подпрыгивал на ней, что-то кричал, пытаясь успокоить, свалилась фуфайка, а как я сам не свалился, даже сейчас не могу сказать. Не так уж долго это продолжалось, видно, ей самой это надоело и вдруг она пошла шагом. Я лег ей на шею, нащупал поводок и затих, не делая лишних движений. Кобылка, как видно, опомнилась, и таким же шагом подвезла меня прямо к конюшне. Я слез, завел ее в ворота, потом в денник. Конюх дядя Тихон лежал на спине, раскинув руки, и от него на несколько шагов разносился очень неприятный запах, пустая бутылка с затычкой из бумаги лежала рядом с ним. Я все беспокоился, как бы на него не наступили бродившие там лошади, но они обходили его подальше. Я закрыл ворота и пошел домой, по пути подобрал фуфайку и больше скачек не устраивал.

Запряженные телеги или сани в ту пору можно было видеть часто, а при удобном случае некоторым ребятам удавалось провести такой фокус. Чаще его устраивали над мужичком, работавшим в железнодорожной столовой, Никифором. Этот Никифор привозил в столовую хлеб из пекарни, молоко с молзавода, мясо от сдатчиков, многое другое, а также вывозил отходы и мусор. Он любил выпить, частенько на лошади подхалтуривал и расплачивались с ним бражкой, самогоном или же бутылкой красного вина, которые некоторые называли «хрущевкой». Ему немного надо было, выпивал бутылку и ложился на телегу, там всегда лежала драная фуфайка и еще какие-то тряпки. Кучка ребят дожидалась этого момента, пережидала минут пять, пока Никифор не начинал похрапывать, и начинала действовать.

Лошадь распрягали, выводили из оглобель, дугу клали на телегу и волокли ее за угол забора, который с двух сторон окружал столовую, просовывали сквозь штакетины забора оглобли, а с другой стороны подводили лошадь и запрягали в таком положении. Потом эти парни прятались в отдалении и наблюдали, как любопытные прохожие или выскочившие работницы расталкивали жертву этой шутки, на мой взгляд, достаточно злобной.

Один раз был большой скандал, когда эту шутку устроили над мужиком, приехавшим из соседней деревни в гости к куме. Он, хотя и поздно, заметил шутников, долго гнался за ними с кнутом, настиг одного и здорово его напинал. Убежавшие дружки рассказали об этом отцу пострадавшего, тот побежал на место происшествия и была большая драка, кажется, да- же до суда тогда дело дошло.

Глава Советского