Былое - Александр Дмитриевич Зятьков

расстояние между спичками в ширину головки, на дорожку эту ушло четыре коробка. В стороне проверили, как действует эта система работала она четко, разгоралась одна спичка, через секунду-полторы следующая. Наконец главный пиротехник зажег крайнюю спичку, и мы побежали в сторону железной дороги.

Пробежать успели не менее километра, рвануло очень громко, мы упали на землю и вроде над нами как даже что-то просвистело. Мы побежали назад, яма стала глубиной метра два и полукруглой, а береста пылала на нижних сучьях стоявших рядом деревьев, березок и осинок. Сейчас этого лесочка и соседних перелесков нет, а одно только чистое поле.

В советское время популярны были денежно-вещевые лотереи, билеты по тридцать копеек. Первая такая лотерея после войны состоялась в 1958-м году, билет стоил пять рублей, ясное дело, до реформы. Несколько билетов купил и отец, причем на два номера не сошелся выигрышный билет. Если б повезло, выиграли бы финский домик. Таблица выигрышей занимала всю четвертую страницу газеты и еще половину третьей. В последующих таблицах такого уже не было, все умещалось на последней странице. Вторая такая лотерея состоялась в 1960-м году, билет стоил три рубля, а в последующие годы тридцатикопеечных тиражей разыгрывалось в год до восьми раз. Вероятность более-менее крупного выигрыша была не так исчезающе мала, как, например, в наше время, многие мои знакомые выигрывали разные вещи, знакомая семья в Тюмени выигрывала четыре раза, причем выигрыши были вполне приличные — ковер, пылесос, холодильник и еще что-то подобное, было так же пять случаев выигрыша автомобиля среди людей, которых я хоть немного знал. Проводились лотереи художественные, посудохозяйственные, спортивные, автомобильные, туристические, другие. Постоянно действовала книжная лотерея.

В самом центре поселка располагался «базар». Это была огороженная территория где-то с полгектара величиной, внутри вдоль деревянного забора лавочки, прилавки, будки, ворота со стороны центральной улицы. В будние дни это место пустовало, в субботу народу было немного, а основной торг происходил в воскресенье. Приходили местные производители, приезжали заинтересованные из окрестных деревень. Там многое можно было посмотреть и купить. Привозили мед, сало, битых кур и гусей, садово-огородную продукцию. Можно было купить и заказать грабли, деревянные вилы, ручки, черенки и топорища. Жил тогда в поселке дед Матвей, мастер по изготовке деревянного инвентаря, делал все аккуратно, надежно и красиво, ему заказывали вещи даже умевшие это делать, но так, как у Матвея, у них не получалось. Корзины он плел хоть на выставку, делал даже комоды и сундуки. Можно было заказать сшить себе костюм или модную тогда кепочку с коротким козырьком.

Мне нравилось при случае бродить там, неожиданные встречи, новые знакомства, любопытные сценки. Один мужичок стоял с мерзлыми, пойманными в петлю зайцами. Было у него их штуки три. Подошла старушка, заинтересовалась. Мужик уже замерз: — Давай на бутылку красного. Старушка помотала головой, пошла дальше, мужик за ней: — Ну хоть стакан бражки вынеси!

Новый выбранный председатель сельсовета решил там построить здание сельской администрации, а весь базар перенести на соседнюю улицу. Вроде и места хватало, и огородили похоже, но народ перестал посещать новое место. С грехом пополам он просуществовал до осени и заглох. А старый базар, я спрашивал стариков, они помнили его еще в гражданскую, может быть, он даже ровесник поселка. Между прочим, тот председатель был, пожалуй, самым лучшим изо всех, я думаю, он и сам после спохватился, но, как говорится, поезд уже ушел. Я хорошо его знал, он учился где-то рядом с моим братом, год или два разницы, но спросить его об этом не решился, да и что толку.

Когда сейчас продают китайские товары, мысли мои как-то раздваиваются, ведь какую только дрянь они привозят. Кое-что у них более-менее нормально, внешний вид и упаковка соответствуют, да что там говорить, каждый сталкивался с китайской халтурой. Тогда же китайцы нам поставляли только отборный товар, производили его много, он был даже в глухих деревушках и стоил очень дешево. Мужские брюки, например, можно было купить всего за сорок рублей, булка хлеба стоила рубль шестьдесят, до реформы.

Славились китайские термосы, фонарики, авторучки, полотенца, постельное белье, рубашки и костюмы, шубы и кеды, носки и шляпы. А в дни праздников по радио читали ихние приветствия: — Шестисотмиллионный Китай приветствует великий Советский Союз!

Кажется, в этом году председатель Мао объявил воробьям беспощадную войну, много, оказывается, они клюют зерен. У этой птички слабенькие крылья, держаться в воздухе больше пяти минут она не может, провели разведку, где они больше всего находятся, в назначенное время сотни миллионов китайцев вышли на улицу с трещотками, тазами, рогатками и со всем, на что готов был их изощренный ум. Несколько часов продолжался стук и гром. Ясное дело, воробьям пришлось не сладко, впервые они столкнулись с противником может, даже превосходящих их по численности. В народе у нас посмеивались над этой затеей, но в школе это преподносилось, как образец собранности, смекалки и т. п. Немного позже, правда, выяснилось, что эта кампания не привела ни к чему хорошему, развелось множество червяков и вредителей, которые по степени причиняемого вреда далеко превзошли несчастных воробьев. В тогдашней кинохронике показывали, как увозили на свалку и утилизировали целые вагоны с трупиками воробьев. В соседней Индии, а также в Советском Союзе и Канаде, вроде как нигде больше, ловили воробьев и отправляли их в Китай, а те за это платили золотом.

В этом году я пошел в седьмой класс, и там на уроках истории, некоторых других, такая дисциплина, как обществоведение, появилась намного позже, информировали о шагах, которое предпринимало правительство, чтобы улучшить положение в сельском хозяйстве.

Не дальше, как в прошлом году, Хрущев заявил, что Советский Союз обгонит Америку по производству молока и мяса на душу населения. На заявления такого рода уже перестали обращать внимание, но Никита Сергеевич приступил к конкретным действиям. Он запретил держать скот в личной собственности в пригородах и рабочих поселках. Зачем это, объясняли нам, поощрять частнособственнические инстинкты, мясо и молоко можно купить в магазине, а все силы отдать производству. Многие так и сделали, сдали корову государству задешево, да тогда мясо и стоило недорого и было его, я могу говорить про наш район, много. Сначала даже понравилось, не нужно вставать в пять часов, доить корову, а потом сопровождать ее в стадо. Впрочем, кто держал одну корову, к тем не привязывались, в некоторых других областях и этого не разрешали. Держали и овец, и свиней, наши районные власти, на них не особо давили сверху, проявляли понимание и не цапались по всякому мелочному поводу, лишь поначалу обратили внимание на лошадей, обязали их ликвидировать в определенный срок. Дядя Паша, на что уж не любитель ходить по присутственным местам, съездил в Тюмень и добился, чтобы лошадь ему оставили.