Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

и его преемник Адриан, прислушивались в «трудах государства» к наставлениям греческого писателя Плутарха, долгое время бывшего главой администрации захолустного городка Херонея в Беотии. Что могло привлечь властителей вселенской империи в размышлениях греческого провинциала? История Плутарха прекрасно доказывает: мудрость политического деятеля и моралиста не находится в прямой связи со степенью приближения к центру власти.

Плутарх родился в конце 40-х гг. I в. н. э. и прожил около семидесяти пяти лет. Большую часть своей жизни он с удовольствием провел в своей родной Херонее, прославленной до этого лишь одним, но чрезвычайно важным событием – именно близ этого города в 338 г. до н. э. произошла жестокая битва между греками и македонянами, в результате которой Греция навсегда потеряла свою независимость, попав сначала под власть воинственного северного соседа – Македонии, а затем, по собственному выражению Плутарха, «под калигу римлян». Четыре столетия, казалось бы, достаточный промежуток времени, чтобы притупилась боль унижения у покоренного народа. Однако Греция духовно не покорилась. Когда император Нерон, совершавший в 66–67 гг. путешествие по земле эллинов, пообещал дать Греции полную свободу, она очнулась от векового политического оцепенения. Бросив искру надежды, венценосный любитель театральных представлений возбудил жар в сердцах греков, возжаждавших возродить величие классической древности, вернуть значение Эллады времен Перикла. Этот общественный энтузиазм пришелся на годы юности Плутарха, и он на всю жизнь сохранил неиссякаемую любовь к большой родине – Греции и к малой родине – Херонее, ничем не примечательному месту, казавшемуся ему самым прекрасным на земле.

При императоре Веспасиане надежды греков на свободу были грубо растоптаны. Плутарх, как и многие другие греческие интеллектуалы, воспринял это стоически. Он понимал, что Греция не может освободиться от римского владычества, которое могло быть деспотичным, как при Веспасиане, или просвещенным, как при Адриане, но всегда выражалось в попрании прав греков. Херонейский мудрец был реалистом, и выход он стал искать не на гибельном пути вооруженной борьбы против римлян, а пытаясь изменять политику и общественные нравы к лучшему, «притом берясь за дело спокойно и осмотрительно». Плутарх был прирожденным моралистом и воспитателем. Нравственные наставления пронизывают многие сочинения этого плодовитого автора, написавшего более 250 произведений в различных жанрах. Но славу, пережившую тысячелетия и не померкнувшую до наших дней, Плутарх стяжал своими «Сравнительными жизнеописаниями», которыми зачитывались и в позднеримскую эпоху, и в Средние века. Европа эпохи Просвещения, Великой французской революции и «золотого» XIX в. во многом познавала античность через образы, созданные Плутархом.

Итак, греческий писатель признавал за римлянами первенство в искусстве управления народами, однако в основе этого искусства он усматривал моральные основания, вытекающие из космических принципов мироустройства. Греки эти моральные основания не только философски осмысливали, но и воплотили в своей истории, в лучших ее героях. Для Плутарха очевидна неразрывность прошлого и настоящего Греции и Рима. Вслед за великим Полибием он утверждал, что цивилизованный мир – детище единой греко-римской истории. Плутарх, однако, меньше всего был склонен описывать ее «монументальную поступь», его увлекал человек. Герои его «Сравнительных жизнеописаний» – не плоские фигуры, а живые люди с многогранными характерами, описанные тонко, живо, остроумно, но в то же время явленные в своей исторической типичности.

В «Сравнительных жизнеописаниях» параллельно даются биографии великих греков и великих римлян: Тесея и Ромула, Ликурга и Нумы, Демосфена и Цицерона и т. д. В первом случае сопоставляются основатели государств, во втором – великие законодатели, в третьем – крупнейшие ораторы. (Всего до нас дошло сорок шесть парных биографий, часть жизнеописаний была утрачена.) Плутарх не стремился создавать историю, его интересовал человек, и прежде всего – «человек политический», т. е. человек в мире власти и общественно значимых деяний.

Античная литература и до Плутарха знала биографический жанр, но идея парного сопоставления жизнеописаний впервые была реализована писателем из Херонеи. Ему удалось блестяще воплотить столь органичные для античной ментальности представления о «двоичности», «близнечности» героев, уходящие корнями в миф, – вспомним братьев Диоскуров, Ахилла и Патрокла, Ромула и Рема. Плутарх, сопоставляя героев-«двойников», добивается убедительного доказательства единства греко-римской исторической судьбы.

Плутарх любил рассказывать не только о деяниях, но и о «мелочах», делавших изображения его героев живыми, – например, об укрощении Александром Македонским свирепого коня Буцефала, о косноязычии в молодости и мучительных тренировках в красноречии будущего великого оратора Демосфена, о заявлении Цезаря, что его жена «вне подозрений», и т. п. Многие известные нам изречения знаменитых людей древности дошли до нас благодаря Плутарху, как, например, фраза Александра Македонского: «Если бы я не был Александром, был бы Диогеном», или Цезаря: «Лучше быть первым в провинции, чем последним в Риме».

Клавдий Птолемей. Полтора века минуло с тех пор, как Цезарь, осажденный во дворце Птолемеев, поджег египетский флот и заодно с ним Александрийскую библиотеку. Рукописи горят… Но неистребима жажда знаний. Во времена императора Адриана в той части александрийского храма Сераписа, которую называли «Крыльями Канопа», занял наблюдательный пост юный астроном, чтобы не покидать его ни на одну ночь на протяжении 40 лет. В имени этого человека первая часть от цезарей Клавдиев, вторая – от царей Птолемеев. Это был грек, римский подданный, истинный наследник александрийской науки.

Храм Сераписа в 381 г. разрушили фанатики-христиане, но место наблюдений Клавдия Птолемея запомнили. Византийский ученый Аполлодор в VI в. здесь переписал высеченную Птолемеем надпись о его астрономических открытиях. Главный астрономический и математический труд Птолемея «Большое построение» византийцы не сохранили, но имелся его арабский перевод под названием «Альмагест». Он дошел в Западную Европу в XII в. и оказался для католической церкви «манной небесной», ибо Птолемей отверг гипотезу о Солнце, как центре планетной системы, поставив в центр неподвижную Землю. Эту ошибку Птолемея использовали как меч в борьбе с передовой наукой, возродившей гелеоцентрическую теорию Гиппарха. Оценивая значение труда Птолемея, известного под именем «Альмагест», современный астроном пишет: «А давайте попробуем представить себе, читатель, что бы произошло, если бы рукопись “Альмагеста” погибла бы в огне пожара… Страшно подумать, но все же попробуем. Мы не узнали бы ничего (или почти ничего) о наблюдениях вавилонян, о работах Гиппарха и самого Птолемея. Не было бы звездного каталога – до самого Улугбека! Не было бы теории движения Солнца, Луны, планет».

Немногим уступает по значению другой труд Птолемея «География», являвшаяся для европейцев учебником более полутора тысячелетий. Птолемей вычислил сам (или привел вычисления других ученых) широты и долготы 8000 населенных пунктов от Лондиния (Лондона) до Борисфена (Ольвии), описал страны Европы от Гибернии (Ирландии) до Танаиса (Дона) – восточной границы Европы. Птолемею уже известны некоторые славянские племена. По имени венедов он называет часть Балтийского моря Венедским заливом, упоминает сербов, а названные им ставаны, свовены, буланы – это славяне, словены, поляне. В