Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

и искусств: ботаники, зоологии, астрономии, медицины, скульптуры и живописи, поскольку все они занимаются изучением природы или используют природные материалы. Для создания этого труда Плинию пришлось изучить две тысячи сочинений, перечень части которых он приводит в первой книге. Так мы узнаем, как много было написано финикийцами, греками, этрусками и римлянами и для нас безвозвратно утрачено. Древнегреческие мыслители ценили в научной деятельности глубину и оригинальность мышления, осуждая многознание. Плиний не был глубоким мыслителем, но его многознание принесло человечеству неоценимую пользу.

В доме Плиния Старшего под его присмотром рос племянник, рано потерявший отца. Плиний Младший восхищался трудолюбием и подвижничеством дяди, хотя и не отличался той же жадностью к знаниям. Но и он видел целью своей жизни служение империи и «малому отечеству» – североиталийскому городку Комо, помощь родным и друзьям. Прославившийся при Домициане как оратор, он был приближен ко двору Нервой, а при Траяне занял высокое общественное положение: был консулом, ведал водоснабжением и канализацией столицы. В конце жизни Плиний Младший был назначен управителем провинции Вифинии и показал себя надежным исполнителем воли императора.

Свой досуг Плиний Младший заполнил благотворительностью и литературными трудами. Сохранилась переписка Плиния с Траяном и его письма к друзьям, из которых встает яркая картина эпохи – экономическая, политическая и духовная жизнь Италии, нравы двора и высшего общества, картины природы. Но главный герой писем сам автор, человек образованный, законопослушный, сентиментальный и не лишенный тщеславия.

Тацит. Само имя этого историка – Тацит – «молчаливый» – может показаться псевдонимом, настолько точно оно характеризует вынужденное, трагическое состояние мыслящего человека при террористическом режиме. Однако это имя подлинное и в полном виде звучит Корнелий Тацит. Род Корнелиев принадлежал к числу наиболее древних патрицианских родов. Но Тациты среди Корнелиев неизвестны. Будущий историк принадлежал к провинциальной знати Галлии, и детство его прошло на границах империи, в Белгике, где Римская империя противостояла варварскому миру, а устои римской власти и римской государственности подвергались постоянным испытаниям и угрозам.

Политическая карьера будущего историка в Риме была вполне успешной. При Веспасиане он стал членом влиятельной Коллегии двадцати, при Тите – эдилом, при Домициане – членом жреческой Коллегии пятнадцати, созданной для наблюдения за Столетними играми 88 г., при Нерве – консулом, в 112 г. – проконсулом Азии.

Сразу же после окончания консульства Тацит публикует свое первое литературное произведение, посвященное деятельности родственника – полководца Агриколы, много сделавшего для укрепления римской власти в Британии, в то время как император Домициан творил жестокости и приписывал себе заслуги других. И еще одно произведение Тацита – «Германия» – имеет отношение к судьбам империи, ведь германцы были ее главными противниками. Тацит «примеривает» возможность противостояния Рима германцам и приходит к неутешительному выводу, что германцы имеют шансы на победу, поскольку они сохранили свои доблести, а римляне их утратили. Описанный Тацитом быт германцев являл римскому читателю резкий контраст римской распущенности.

Так, при чтении о целомудрии германских женщин, которые «живут, не зная порождаемых зрелищами соблазнов, не развращаемые соблазнами пиров», у римлянина перед глазами всплывала картина гладиаторских боев, большими любительницами которых были римские матроны, или скабрезных представлений мимов, или римских пиров, длившихся до утра, с участием римских женщин. Эта целевая установка преподать на германских примерах уроки нравственности развращенным римлянам была источником многих допущенных историком ошибок. Германия Тацита не соответствует Германии, предстающей при археологических раскопках.

Главные произведения Тацита – это «Анналы», охватывающие период от смерти Августа до 68 г., и «История», описывающая события 69–96 гг. С позиций римского патриота, страстного приверженца Римской империи Тацит подвергает уничтожающей критике преемников Августа, развязавших жесточайшие преследования истинных носителей римского духа, римской доблести. Создавая образы жертв тирании – Тиберия, Калигулы, Нерона, Тацит обрушивает гнев на их палачей, закрывая глаза на заслуги, которые имеют те или иные принцепсы как опытные администраторы и военачальники.

Все труды Тацита публицистичны. Ему оказалось не под силу соблюсти провозглашенный им же принцип написания истории «без гнева и пристрастия». И это не его вина, ибо любой историк, даже стремящийся быть предельно объективным, всегда человек своего времени и человек определенной культуры, в которой он воспитался и сформировался. Как исследователь истории Тацит несопоставим ни с Фукидидом, ни с Полибием. Историческая картина в его сочинениях несколько смещена из-за «римского патриотизма» Тацита. Он не в состоянии понять народы, не желающие безропотно склонить головы перед могуществом Рима. В каждом неримском народе ему видится нечто чуждое и недоброе. Так, армян он характеризует как неверных и ненадежных, греков представляет ленивыми, эгоистичными, распущенными. Специальный очерк Тацит посвящает евреям, считая их потомками прокаженных, а их религию – «гнусной и бессмысленной». Только к германцам и галлам он относится положительно, но и в этом случае преувеличивает «дикость» и первозданную неотесанность этих племен.

Тацит первым из римских авторов описал гонения на христиан. Он предчувствовал, что в новой религии рождается опасный соперник империи, и это свидетельствует о его исторической прозорливости. Но то, как он оценивает преследования, которые обрушил на христиан Нерон, – аморально по существу и странно для противника тирании. Будучи убежденным, что христиане не повинны в поджоге Рима (а именно такое обвинение послужило поводом к началу гонений и расправы), Тацит считает их заслуживающими кары за «гнусное и постыдное» суеверие. Великий Тацит, не раз поднимавшийся до вершин объективного исторического повествования, в данном случае оказался в плену римских предрассудков.

Иосиф Флавий. Литература, искусство и образование Рима выросли на греческом фундаменте. Латинский алфавит возник из греческого. Театр Плавта и Теренция – из театра Менандра. У истоков римской исторической мысли стоял Полибий. Эпос и лирическая поэзия римлян подпитывались родниками, имя которым Гомер, Гесиод, Алкей и Сапфо. Когда Вергилий в знаменитом отрывке сообщает о «других», которые достигли совершенства во всех искусствах, кроме искусства управлять, оставленного римлянам, он явно имеет в виду под этими другими греков. И это давало покоренным римлянами грекам преимущество по сравнению с другими насильственно включенными в империю народами, возводило их в ранг младшего партнера. Поэтому во времена принципата греки редко вспоминали, что расцвету своей культуры они обязаны Востоку, и третировали восточных людей, чувствуя себя виликами (управляющими) в восточных поместьях римского народа. Это не могло продолжаться вечно. Восток должен был напомнить Риму, кто есть кто. И это сделал еврейский писатель Иосиф бен Матафия, принявший после освобождения императором из рабства его родовое имя Флавий.

А имел ли он право выступать как защитник интересов всего Востока, как апологет третируемой римлянами древней восточной культуры? Иосиф Флавий принадлежал к иудейскому жречеству, корни которого восходят к тому времени, когда у греков не было Гомера и они еще не заимствовали у финикийцев