Пора убивать - Джон Гришэм

Джейк не обратил на это внимания. Еще некоторое время онговорил об изнасиловании, объясняя присяжным, насколько это страшнее убийства.После убийства человек перестает существовать, ему уже не придется иметь дело споследствиями того, что с ним случилось. Это проблемы семьи, а не жертвы.Совсем другое дело – изнасилование. В течение всей последующей жизни жертвепридется мириться с произошедшим, пытаться понять, задавать вопросы и, что хужевсего, знать, что насильник жив и в любой день может либо быть освобожден, либобежать и вновь оказаться где-то рядом. Каждый день жертва будет спрашиватьсебя, мучить себя вопросами и не находить на них ответы. То мгновение онаобречена переживать снова и снова – и так всю жизнь, с неутихающей болью.

Изнасилование ребенка – самое ужасное из всех преступлений.Женщина, ставшая жертвой насилия, всегда может представить себе, что именнопослужило причиной посягательства на нее. Видимо, какое-то животное простопереполнилось ненавистью, злобой или похотью. Но ребенок? Десятилетняя девочка?Поставьте себя на место ее родителей, попытайтесь объяснить ей, почему на неенапали и сделали с ней то, что сделали. Попробуйте объяснить ей, почему у нееникогда не будет детей.

– Протестую.

– Протест поддержан. Леди и джентльмены, оставьте безвнимания последнюю реплику.

Никогда Джейк не упускал возможности провести еще один удар.

– Допустим, – продолжал он, – вашу десятилетнюю дочьизнасиловали, а вы воевали во Вьетнаме, «М-16» вам хорошо знакома, и у вас естьвозможность достать ее, пока ваша дочь лежит в больнице, борясь со смертью.Допустим, насильника поймали, и шесть дней спустя вы оказываетесь рядом с ним свинтовкой в руках.

Как бы вы поступили?

Мистер Бакли уже сказал вам, что сделал бы он. Он переживалбы о дочери, затем подставил под удар другую щеку и стал ждать, пока нашаюридическая система сработает. Он надеялся бы на то, что насильник получитсвое, сядет в Парчмэн и, возможно, никогда больше не выйдет на свободу. Вот какпоступил бы мистер Бакли, и люди должны восхищаться его доброй, полнойсочувствия и всепрощения душой.

Но что стал бы делать менее благоразумный отец?

Что бы сделал Джейк Брайгенс, имей он «М-16»? Разнес быголову подонка ко всем чертям! Это было бы нетрудно. Это было бы справедливо.

Джейк сделал паузу, отпил глоток воды, заставил себяпереключиться. Боль во взгляде сменилась негодованием.

– Позвольте несколько слов о Коббе и Уилларде. Это они всезаварили. Это за их жизни обвинение пытается сейчас воздать справедливость. Нокто скучает по ним, кроме их матерей? Насильники. Торговцы наркотиками. Неужелиобществу будет не хватать двух таких членов? А не станет ли в округе Фордбезопаснее без них? Разве детям округа не лучше расти, когда поблизости от нихне шляются наркоманы и насильники? И родители будут чувствовать себя гораздоспокойнее. Карл Ли заслуживает медали или по крайней мере грома аплодисментов.Он герой. Так сказал Луни. Так наградите же этого человека. Отправьте егодомой, к семье.

Теперь о Луни. У Луни тоже есть дочь. А еще у него теперьодна нога – из-за Карла Ли Хейли. И уж если у кого-то есть право на ненависть,на месть – то это право первому должно принадлежать ему, Луни. Но вы всеслышали, как Луни предложил отправить Карла Ли домой, к детям.

Джейк убеждал присяжных простить Карла Ли, простить так, каксделал это Де Уэйн Луни. Он умолял их выполнить просьбу Луни.

Затем он заговорил почти спокойно. Сказал, что вот-вотзакончит. Ему хотелось бы только одного: пусть они представят себе, как все этобыло. Лежащую на земле девочку – избитую, в крови, с ногами, разведенными встороны и притянутыми веревками к деревьям, пытавшуюся позвать на помощь отца.Терявшую сознание и галлюцинировавшую, видевшую бегущего спасать ее папочку. Вте моменты перед глазами у нее стоял тот, в ком она нуждалась больше всего. Акогда она позвала его, он вдруг исчез. Его куда-то забрали.

Но он нужен ей и сейчас, и еще больше, чем тогда, там.Пожалуйста, не забирайте его у девочки. Вот она, сидит и ждет своего папочку.

Пусть он пойдет домой вместе с семьей.

Когда Джейк садился на свое место рядом с Карлом Ли, в залестояла полная тишина. Посмотрев на присяжных, Джейк увидел, как Ванда Уомэксмахивает с ресниц слезы.

Впервые за последние два дня перед ним мелькнул лучикнадежды.

* * *

В четыре часа Нуз дал команду жюри пройти в совещательнуюкомнату. Он предложил им избрать старшего и, не теряя времени даром, сразу жеприступить к обсуждению. Они располагают временем до шести, может, до семивечера, и если вердикт не будет вынесен, то обсуждение продолжится завтра, вовторник. Поднявшись со своих мест, присяжные медленно покидали зал. После тогокак последний закрыл за собой дверь, Нуз объявил перерыв до шести и обратился кпрокурору и адвокату с просьбой не уходить далеко от здания суда или жеоставить служащему номер телефона, по которому их можно будет разыскать.

Оставшаяся на своих местах публика начала негромкопереговариваться. Карлу Ли позволили пересесть в первый ряд – к семье. Бакливместе с Масгроувом прошли в кабинет судьи.

Гарри Рекс, Люсьен и Джейк направились в офис – поужинать инемного выпить. Всем было ясно, что вердикт будет объявлен нескоро.

Мистер Пейт запер присяжных в совещательной комнате на ключ,велев двум запасным сесть на стулья в коридоре рядом с дверью.

Старшим присяжные избрали Барри Экера. На маленьком столикев углу он разложил инструкции жюри и материалы дела. Объятые тревожнымволнением, члены расселись вокруг двух составленных торцами складных столов.

– Предлагаю уточнить позицию каждого, – начал Экер. – Просточтобы знать, от чего нам отталкиваться. Возражения будут?

Возражений не последовало. Барри взял со стола лист сименами присяжных.

– Итак, «виновен», «не виновен», или вы еще не решили.Можете также воздержаться от голосования – пока. Реба Беттс?

– Не решила.

– Бернис Тул?

– Виновен.

– Кэрол Корман?

– Виновен.

– Донна Лу Пек?

– Не решила.

– Сью Уильямс?

– Воздерживаюсь.

– Джо Энн Гейтс?

– Виновен.

– Рита Мэй Планк?

– Виновен.