Пора убивать - Джон Гришэм

Уклонившись от встречи с Гарри Рексом, Джейк отправился вКэрауэй. Дом, который он помнил ребенком, был старинной постройкой сельскоготипа, стоявшей теперь чуть ли не в центре города, в окружении древних дубов,кленов и тополей, хранивших под своими кронами прохладу даже в самые знойныедни лета. Позади деревьев вдаль на три четверти мили уходило поле,поднимавшееся по склону небольшого холма. В углу его был обнесенный проволочнойоградой загон для домашней птицы.

Здесь Джейк сделал свои первые шаги, здесь он училсякататься на велосипеде, играть в бейсбол. Под дубом, совсем рядом с полем, онпохоронил трех собак, ручного енота, кролика, несколько утят. Над этиммаленьким кладбищем на высохшем суку висела шина от «бьюика» тысяча девятьсотпятьдесят четвертого года.

В закрытом доме вот уже два месяца как никто не жил.Соседский мальчишка подкашивал вокруг него траву, поддерживая в порядке газоны.Раз в неделю наведывался Джейк – посмотреть, что здесь и как. Родители уехали вКанаду – летом они всегда отправлялись в туристическую поездку. Джейк скучал поним.

Открыв ключом дверь, он поднялся в свою комнату. Здесь всебыло так же, как прежде. Стены, увешанные фотографиями спортсменов, медалями икубками, бейсбольными шапочками, портретами самых выдающихся игроков. Дверьшкафчика для одежды украшала целая коллекция бейсбольных перчаток. Наверхустояла в рамке его фотография в облачении игрока. До сих пор мать еженедельноподнималась сюда, чтобы вытереть пыль. Однажды она сказала Джейку, что всякийраз, как заходит в его комнату, ей кажется, что она увидит его сидящим застолом и готовящим домашнее задание или рассматривающим свои спортивные трофеи.Причем глаза ее, когда она призналась в этом сыну, были полны слез.

Ему и самому пришла на память комнатка Ханны – с мягкимиигрушками, с добродушным гусенком на обоях. В горле запершило.

Он посмотрел в окно. Шина, висевшая над могилами псов, едвазаметно покачивалась. Каждую из собак Джейк хорошо помнил. На их похоронах отецвсегда говорил, что обязательно купит ему другого щенка. И опять перед глазамивстал образ дочери – она так любила Макса! На ресницах набухали слезы.

Старая постель показалась совсем маленькой. Джейк скинулботинки, лег. С потолка свисал вратарский шлем. «Мустанги Кэрауэя». В пятииграх он забил семь мячей. Где-то на первом этаже между книжками должна бытьвидеокассета.

В желудке непрерывно урчало.

Джейк осторожно положил записи – свои, не Люсьена – нашкафчик. Принялся внимательно изучать свое отражение в зеркале.

* * *

Он развернулся к присяжным. Начал он с самого трудного – сдоктора У.Т. Басса. Он принес жюри свои искренние извинения. Когда адвокатвходит в зал суда и видит в ложе присяжных отнюдь не дружеские лица, он можетрассчитывать лишь на то, что ему удастся завоевать их доверие. Если жепроисходит нечто такое, что разрушает это доверие, то под вопрос ставится успехвсего процесса, судьба подзащитного. Джейк просил присяжных поверить, чтоникогда бы он не посадил бывшего осужденного в кресло свидетеля. Он ничего незнал об уголовном прошлом своего эксперта, он клянется в этом. В мире полнопсихиатров, и не составило бы труда найти любого другого, если бы только онзнал, что представляет собой Басс, – но ведь он этого не знал. О чем оченьсожалеет.

Однако необходимо отметить и следующее. Тридцать лет назадБасс занимался любовью с девчонкой, которой не было и восемнадцати. Означает лиэто, что все его показания в ходе настоящего процесса – ложь? Означает ли это,что суд не может доверять его профессиональному мнению? Забудьте оБассе-человеке, пусть перед вами будет только Басс-психиатр. Постарайтесьотнестись справедливо к его пациенту, Карлу Ли Хейли. Ведь о прошлом врачаподсудимому тоже ничего не было известно.

Есть и еще один момент, он может представлять определенныйинтерес для жюри. В состоянии обличительного гнева мистер Бакли забыл о немупомянуть. Той девушке было семнадцать. Позже она стала женой Басса, родила емуребенка и была беременна вторым, когда железнодорожная катастрофа...

– Протестую! – раздался возглас прокурора. – Протестую, вашачесть! Данный факт к делу не относится.

– Протест поддержан. Мистер Брайгенс, вам следует избегатьобращения к фактам, не связанным с рассмотрением дела мистера Хейли. Присяжныене примут во внимание вашу последнюю фразу.

Пропустив мимо ушей слова Бакли и Нуза, Джейк с больюсмотрел на лица присяжных. Когда крики смолкли, он продолжил:

– Что можно сказать о Родхивере? Интересно, приходилось лиэксперту обвинения когда-нибудь заниматься любовью с девушкой, не достигшейвосемнадцати лет? Об этом смешно и подумать, не правда ли? Басс и Родхивер вмолодости – как это сейчас мало значит здесь, в этом зале, почти тридцать летспустя.

Эксперт обвинения – человек явно предубежденный.Высококвалифицированный специалист, имеющий дело с тысячами больных и всемивидами умственных расстройств, оказывается не в состоянии определить, здоров лиобвиняемый. В таком случае ко всем его показаниям нужно отнестись смаксимальной осторожностью.

Вслушиваясь в каждое слово, присяжные не сводили с негоглаз. Это был не проповедник в отличие от своего оппонента. Спокойствие иискренность. И в глазах – усталость, если не боль.

Люсьен, абсолютно трезвый, сидел, сложив на груди руки, и неотрываясь смотрел на членов жюри, обходя своим взглядом Сиско. Конечно, это неего заключительное слово, но слушается хорошо. Идет от сердца.

Джейк просил прощения за свою неопытность. Ведь у него небыло возможности принять участие в таком количестве процессов, как у мистераБакли. И если он показался присяжным слишком уж зеленым, если он позволил себесовершить какие-то ошибки, не стоит переносить эти грехи на его клиента.Никакой вины Карла Ли Хейли в этом нет. Джейк оказался в положении новичка,осмелившегося выступить против опытного юриста, имевшего дело с убийствами чутьли не ежемесячно. Да, он ошибся с Бассом, были и другие просчеты, и поэтому онпросит у жюри прощения за них.

У него есть дочь – единственный ребенок, которого они сженой могут иметь. Ей четыре, почти пять, он жил только ради нее. Она такаямаленькая, такая хрупкая, и он должен защищать ее. Между ним и дочерьюсуществует некая связь, только он не в состоянии объяснить ее сейчас.

– У Карла Ли тоже есть дочь, ее зовут Тони. – Джейк указална сидевшую в первом ряду девочку. – Замечательный ребенок, ей всего десятьлет. И никогда у нее не будет собственных детей. У нее никогда не будет дочери,потому что...

– Протестую. – На этот раз Бакли обошелся без крика.

– Протест поддержан, – сказал Нуз.