Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

около 2 миль. Как нам рассказали местные лоцманы, шлюпки могут проплыть вверх по реке 10–11 миль, а индейские каноэ проникают гораздо дальше в высокогорье. Таким образом, место, выбранное Колумбом, стало идеальным для знакомства с Верагуа, и он решил здесь остаться по крайней мере до окончания сезона дождей (дождь лил здесь без остановки уже больше месяца).

Индейцы гуайми, чьи деревни находились в верховьях Белена и Верагуа, не отличались дружелюбием и склонностью к торговле. К счастью, переводчик (вероятно, из тех, кто разговаривал с испанцами в Чирики) предложил свои услуги и объяснил местным индейцам, что испанцы – хорошие люди. 12 января аделантадо отвел шлюпки всех каравелл на несколько миль вниз по побережью и поднялся по Рио-Верагуа к «штаб-квартире» касика, известного под именем Эль-Кибиана. Касик лично спустился вниз по течению на каноэ в сопровождении воинов на встречу с высокими гостями. «Перед началом встречи слуги касика, помня о его „величестве“ и опасаясь, что он уронит собственное достоинство, принесли камень с берега соседнего ручья, тщательно вымыли, высушили и почтительно подложили под королевское седалище. Как только мы сели, касик согласным кивком дал нам понять, что позволит исследовать его реки». На следующий день Кибиан нанес ответный визит на борту «Капитаны», где около часа беседовал с Адмиралом через переводчика и получил соответствующие подарки.

«Таким образом, в этом вопросе нам было очень легко и безопасно… – писал Фернандо. – Во вторник, 24 января, в Рио-де-Белен внезапно поднялся уровень воды, причем, прежде чем мы смогли подготовиться к этому или хотя бы пришвартоваться к берегу, ярость поднимающейся воды обрушилась на „Капитану“ с такой силой, что она порвала один из двух якорных канатов и „поехала“ на „Гальегу“, стоящую за кормой, снеся ее „бонавен-тур“. Корабли „затанцевали“ в дрейфе, рискуя разбиться друг об друга и подвергаясь опасности погибнуть обоими экипажами». Подобные наводнения весьма характерны для этого региона. Горы набирают столько влаги от пассатов, что земля обычно пропитывается водой и сильный дождь обращается паводком. Именно по этой причине золотые запасы Верагуа, богатство которых Колумб ничуть не преувеличивал, никогда успешно не эксплуатировались. Ибо, как сказал нам один старый старатель, как только кто-то пытается выстроить шлюзовую секцию для заводи, возникающий паводок «сносит работу ко всем чертям».

Проливные дожди, наводнения и волны, разбивавшиеся об отмельную линию, препятствовали дальнейшим исследованиям в течение двух недель. Единственное занятие моряков заключалось в мелком ремонте и конопачении каравелл. К 6 февраля, когда море достаточно успокоилось, Бартоломео на всех имеющихся трех шлюпках с шестьюдесятью восемью моряками прошел лигу вдоль побережья, а затем вверх по Рио-Верагуа. Они провели ночь в деревне Кибиана и наутро отправились вместе с индейскими проводниками к золотоносному району (за один день одну и ту же реку пришлось пересечь 44 раза). На вторые сутки был достигнут густо поросший лесом участок, где гуайми добывали свое золото. За один день испанцы без каких-либо инструментов, кроме ножей, набрали золота на сумму от двух до трех кастельяно (скажем, от 6 до 9 долларов). Отряд вернулся целым, невредимым и чрезвычайно собой довольным. Открытие этих «золотых приисков» настолько впечатлило Адмирала, что он решил основать здесь город, оставив брата во главе предприятия, а самому вернуться в Испанию за подкреплением. Пусть он не обнаружил заветный пролив, но это не имело значения, поскольку он нашел месторождение золота гораздо более богатое, чем любое в Эспаньоле.

Разведка продвигалась быстрыми темпами. 14 февраля аделантадо с пятьюдесятью четырьмя моряками прошел на веслах около 22 миль на запад вдоль побережья к области и реке, называемых индейцами Урира (вероятно, подразумевается современный Рио-Куловебора). Испанцы встретили дружелюбный прием со стороны местного касика, люди которого постоянно жевали сухую траву (возможно, высушенные листья коки). Ночь прошла в большом, просторном доме, после чего произошла встреча со вторым касиком, закончившаяся обменом безделиц на золотые диски, отправленные на корабли. Неутомимый аделантадо с тридцатью людьми пешком добрался до деревень под названиями Кобрава и Катива, где снова обнаружились обширные кукурузные поля и было возможно раздобыть большое количество золотых дисков, «которые они носят на шее, как мы Агнцев Божьих».

Как только Бартоломео вернулся, начались работы над созданием нового поселения, названного Колумбом Санта-Мария-де-Белен. Фернандо описывал, что оно расположилось на западном берегу реки, на расстоянии ломбардного выстрела от устья «за оврагом, который спускается к реке, у подножия Монтичелло». Стоя на противоположном берегу Белена 12 января 1940 года, я без труда определил, где находится это место, но не был сильно впечатлен его оборонительными возможностями, поскольку над холмом Монтичелло возвышаются другие, более высокие лесистые холмы. Дома и склад были построены из дерева, но покрыты пальмовыми листьями, поэтому все припасы, которые поступали из Испании, такие как вино, печенье, масло, уксус, сыр и зерно, хранились на борту «Гальеги», которую Адмирал намеревался оставить своему брату.

Когда в Санта-Марии-де-Белен было возведено десять или двенадцать домов и все уже было готово к отплытию Адмирала, дождь прекратился, и уровень воды в реке резко упал, оставив над отмельной линией всего два фута. Теперь каравеллы не могли выбраться к морю. «Нам ничего не оставалось, – говорил Фернандо, – кроме того, как молить Бога о дожде точно так же, как раньше мы молились о хорошей погоде». И именно в этот момент, когда флот оказался в ловушке, произошла неизбежная перемена отношения, характерная для всех американских индейцев, когда они понимали, что «люди с Неба» намеревались осесть на их землях на постоянной основе. «Туземцы, как правило, очень просты, а наши люди, как правило, очень назойливы», – писал Колумб. Несомненно, что как и в Ретрете, испанцы по двое и по трое ходили здесь «в ночное» и с оружием в руках вымогали золото у туземцев.

Довольно скоро флот начали посещать воинственные отряды индейцев, притворявшихся, что они присоединяются к Кибиану против Кобравы и других западных племен. Диего Мендес, один из эскудеро с «Сантьяго», высказал Адмиралу, что ему не нравится, как выглядит ситуация (сам Колумб думал то же самое). Диего вызвался пройти вдоль побережья к Верагуа в поисках лагеря, откуда, по-видимому, прибывали эти вооруженные отряды. В миле или двух за мысом Мендес обнаружил около тысячи воинов, расположившихся лагерем на берегу, очень довольных задуманным планом нападения на испанцев. С удивительно самонадеянным чувством превосходства христианина над всеми язычниками сразу, Мендес сошел на берег в одиночку, чтобы поговорить с ними, а затем, вернувшись в шлюпку, приказал гребцам держать ее недалеко от берега, чтобы индейцы находились всю ночь под наблюдением. Они не осмеливались двинуться на Белен, понимая, что