Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

«Отсюда, – пишет Диего де Поррас, – он [Колумб] направился в другую провинцию, называемую Кобраба, и, поскольку там не было гавани, не стал заниматься исследованиями, а взял индейца-переводчика; он быстро прошел вдоль побережья Верагуа, так и не узнав его секретов, за исключением того, что нужно идти вперед и открывать новые страны; и как только он пересек их, золота стало меньше». После «Кобравы» (sic), как говорит Фернандо, флот прошел «пять деревень большой торговли», одной из которых была Верагуа, где, со слов индейцев, было собрано золото и изготавливались «зеркала» (именно здесь люди аделантадо похитили касика в феврале 1503 года). На следующий день испанцы пришли к деревне под названием Кубига, где, как говорили индейцы из Кариаи, находилась «торговая страна», тянущаяся от залива Альмиранте на 50 лиг вдоль побережья.

В связи с этим Колумб принял решение вернуться к центру золотоносной деятельности возле Верагуа и продолжить там исследования. Как оказалось, прошло два месяца, прежде чем он смог осуществить это на практике. Наступил сезон дождей, необычайно бурный, с порывистыми северным и западным ветрами. В ту самую ночь, когда он отошел от Кубиги, «…поднялась такая сильная буря, что мы были вынуждены идти, куда бы она ни несла нас, – писал Адмирал. – Я шел по ветру, не в силах сопротивляться». Колумб провел флот мимо входа в будущий Панамский канал и волей провидения вошел в замечательную гавань, которую так искал. Он назвал ее Puerto Bello, «потому что она довольно большая, красивая, населенная и окруженная хорошо возделанной местностью». Флот вошел в нее 2 ноября, «…пройдя между двумя островами. Окружающая местность возделана и полна домов, расположенных на расстоянии одного броска камня или арбалетного выстрела. Она красива, как самая прекрасная картинка из когда-либо вами виденных. В течение семи дней, которые мы провели там из-за дождя и ненастной погоды, из окрестностей постоянно прибывали каноэ, чтобы обменять всевозможные съестные припасы и мотки тонкой хлопковой пряжи на медные безделушки».

Подобное описание Портобело остается в силе и в наши дни, за исключением того, что на некогда хорошо возделанных полях индейцев куна-куна выросли джунгли. Эта гавань настолько просторна, хорошо защищена и легка для захода, что в этом же столетии испанцы выбрали ее в качестве конечной точки Карибского маршрута для пешего перехода через Панамский перешеек. Во время ежегодной шестинедельной ярмарки, когда испанские галеоны обменивали свои грузы на сокровища из Перу и Дарьена, Портобело стал самым процветающим городом на Американском континенте. Сэр Фрэнсис Дрейк погиб на борту корабля, когда собирался напасть на Портобело в 1596 году; Томас Гейдж, побывавший там в 1637-м, сообщил, что видел караван из двухсот мулов, груженных серебряными слитками, сваленными затем на рыночной площади, словно дрова. В восемнадцатом веке, когда торговые отношения закончились, город превратился почти в ничто. Только остатки нескольких фортов, которые когда-то его защищали, и развалины огромной aduana (таможни) свидетельствуют о былом величии Портобело.

9 ноября флот вышел из этого привлекательного места, обогнул мыс Мансанильо и прошел еще 15 или 20 миль, но 10 ноября снова подул ветер с востока, вернувший Адмирала на 13 миль, и, пишет Поррас, «они оказались среди островков рядом с континентом, где сейчас находится Номбре-де-Диос; и поскольку все эти побережья и островки были полны кукурузы, они называли [их] Puerto de Bastimentas[320]». Там флот оставался двенадцать дней, ремонтируя корабли и бочки. Фернандо сообщает забавный случай из их пребывания. Одна из корабельных шлюпок, увидев индейское каноэ, полное гребцов, решила их окликнуть, но те попрыгали за борт своего судна и нырнули под воду. Всякий раз, когда тот или иной индеец всплывал на поверхность, шлюпка пыталась подойти ближе, однако туземец снова нырял и появлялся с другой стороны на расстоянии одного-двух выстрелов из лука. В течение нескольких часов шлюпка продолжала эту бесполезную погоню, в то время как люди на борту кораблей громко смеялись «над яростью собак и ловкостью зайцев».

23 ноября флот покинул Номбре-де-Диос (как Никуэса[321] переименовал в 1508 году Пуэрто-де-Бастиментас) и в тот же день причалил к месту под названием Гигуа (вероятно, устью Рио-Куле-бра). Там шлюпки, вышедшие на берег, опять повстречали толпу индейцев, с которыми завязалась небольшая торговля. Адмирал не упоминает об этом заходе, но утверждает, что после прохождения 15 лиг «с большими усилиями» к востоку от Номбре-де-Диос ветер и течение отбросили флот назад. «Но, снова направляясь в бухту, из которой вышел раньше, я нашел по пути другую, которую назвал Retrete[322], где укрылся, пребывая в большой опасности и сожалении; и очень устали как я, так и корабли и мои люди». Была суббота 26 ноября.

Говоря о гавани Эль-Пуэрто-дель-Ретрете как о следующей остановке, Поррас упоминает ее очень малые размеры. Фернандо рассказывает более подробно. Флот встал снаружи, в то время как люди с высланных шлюпок просигналили о возможности входа в бухту. Одна из них вернулась обратно и привезла с собой благоприятные отзывы об этом месте. Внутри оказались крутые берега, к которым кораблям пришлось бы непосредственно пристать, поскольку гавань оказалась такой маленькой, что «не смогла вместить пять или шесть кораблей вместе». Ширина прохода, с обеих сторон которого торчали камни «острые, как алмазы» составляла всего 75—100 футов, а сам канал был очень глубок. Что это за крошечная уединенная гавань? Обычно ее идентифицируют как современный Пуэрто-Эскрибанос, примерно в 20 милях к востоку от Номбре-де-Диос, однако ширина входа по каналу глубиной от 10 до 12 футов между скалами там ближе к 100 ярдам, чем к 100 футам. Кроме того, Эскрибанос намного больше, чем описывает Фернандо, и в ней могли свободно разместиться на достаточной глубине не менее тридцати – сорока адмиральских каравелл.

Во время поисков таинственной Ретрете в январе 1940 года я прочитал вслух описание Фернандо опытному местному лоцману, который тут же сказал, что это место напоминает крошечную гавань-убежище в 2 милях к западу между Эскрибаносом и Рио-Кулеброй, под названием Эль-Портете. В начале нашего века эта маленькая дыра в рифах играла некоторую полезную роль, как место для погрузки кокосов. Шхуны длиной от 14 до 15 футов заходили туда и вставали вдоль берегов. Плоская местность вокруг бухты совпадает с окрестностями Ретреты, описываемыми Фернандо. За последние полвека размеры этой гавани стали намного меньше из-за роста коралловых рифов, ширина входа теперь составляет едва ли 15 футов, а внутри не нашлось бы места для четырех каравелл Колумба, даже если поставить их борт в борт. С