Золотая чаша - Генри Джеймс

сказала Мегги. – Как увидели друг друга, так уже и не могли удержаться. По той самой причине, что прежде вас связывало очень многое – прежде, чем я встала между вами.

В последние несколько минут князь расхаживал взад и вперед по комнате, но при этих словах застыл на месте, словно желая скрыть свое нетерпение.

– В тот день ты была для меня священна, как ни в какой другой – кроме разве что сегодняшнего дня.

Мегги заметила, что уверенность князя вновь подняла голову; он так решительно и твердо встретился с ней глазами, что на нее словно вдруг дохнуло невообразимым холодом из безмерной дали его непостижимой логики. Но Мегги и тут не потеряла нить.

– Ах, я как нельзя лучше знаю, что вы никогда не планировали нас обидеть. Напротив, вы очень старались обойтись без этого, каких только предосторожностей не придумывали! Именно поэтому я и поняла, – прибавила она.

– «Поняла»? – повторил он, чуть помедлив.

– Поняла. Поняла, что ты с ней знаком гораздо дольше и гораздо, гораздо ближе, чем я могла предположить, когда выходила за тебя замуж. Поняла, что есть вещи, о которых мне не рассказывают, и это постепенно помогло мне разглядеть смысл других вещей, которые были прямо передо мной.

– А если бы ты знала, – спросил вдруг князь, – это что-нибудь изменило бы в отношении нашей свадьбы?

Мегги задумалась.

– Ты прав, не изменило бы. В отношении нашей свадьбы. – И когда князь снова устремил на нее взгляд, полный жестокой тоски, с которой не мог совладать, она продолжила: – Но ведь тут затронуто намного больше. Ты должен понимать – то, что я знаю, придает всему особое значение. – Это его проняло: повторное упоминание о связи сделанного ею открытия с различными другими обстоятельствами, о которых он пока не решался пускаться в рассуждения. Он не смог скрыть, как действует на него, безжалостно царапая нервы, само бесконечно повторяемое слово «знаю, знаю». Даже сейчас Мегги была в состоянии пожалеть его нервы, ведь они ему понадобятся на предстоящем обеде, мероприятии весьма важном и ответственном, хотя и бездушном. Но это не должно помешать ей предельно эффективно использовать эту уникальную возможность добиться наконец полной ясности. – Я, если вспомнишь, не навязывалась тебе с этим. Если бы ты сюда не вошел, скорее всего, ничего бы и не случилось.

– А, – сказал князь, – я, знаешь ли, должен был сюда прийти.

– А я думала, что сегодня ты не придешь.

– Почему же нет?

– Да так, – отвечала Мегги. – У тебя много разных долгов, самого разного свойства. – Вдруг ей вспомнилось, о чем она говорила с Фанни Ассингем. – И потом, в тебе скрываются такие глубины…

Как отменно ни владел он своим лицом, но тут по нему пробежала тень гримасы, чрезвычайно характерной для людей его нации.

– Это в тебе, cara[50], скрываются глубины.

Подумав с минутку, Мегги с ним согласилась; она и сама чувствовала, что это правда.

– И мне это очень понадобится.

Но Америго уже задавал следующий вопрос:

– А что бы ты стала делать, если бы я так и не пришел?

– Не знаю… А ты? – наобум спросила Мегги.

– Ах, io![51]Не обо мне речь. Я лишь следую за тобой. Ты завела бы этот разговор завтра?

– Думаю, я бы предпочла подождать.

– Зачем ждать? – поинтересовался он.

– Чтобы посмотреть, что изменилось для меня самой. Я имею в виду, после того, как я обо всем узнала.

– О! – сказал князь.

– Во всяком случае, сейчас, – продолжала Мегги, – меня интересует только одно: что все это меняет для тебя? С той минуты, как ты вошел, я хотела только, чтобы ты знал. Ничего кроме этого. – И она повторила еще раз; пускай послушает: – Чтобы ты знал, что я теперь… – Мегги, умолкнув на полуфразе, буквально вынудила его переспросить:

– Ты теперь?..

– Не такая, как была – ничего не ведающая.

Вот и снова ему пришлось молча проглотить ее слова. Но странно: ему как будто все еще было мало. Он колебался, но в конце концов все-таки не выдержал.

– А еще кто-нибудь знает?

Ближе он не в силах был подойти к тому, чтобы назвать ее отца, и Мегги не стала помогать ему сократить расстояние.

– Кто-нибудь?

– Я хотел сказать – кто-нибудь помимо Фанни Ассингем?

– По-моему, у тебя есть свои способы выяснить это. Не понимаю, почему ты спрашиваешь меня, – сказала княгинюшка.

Он понял ее не сразу – Мегги видела это совершенно ясно. Как ни странно, это помогло ей сделать еще одно открытие: как видно, Шарлотте известно не больше, чем до этого ему самому. И от этой мысли перед нею вспыхнуло видение: двое наедине в «Фоунз», и Шарлотта, одна из двоих, принуждена продвигаться ощупью, ничего, совсем ничего не зная наверняка! Картина мгновенно окрасилась главным своим оттенком – возможного совпадения побудительных мотивов отца с мотивами самой Мегги. В нем, как выразился Америго, «скрываются глубины», и все ради того, чтобы малейшее дуновение ветерка не коснулось его любимой дочери; точно так же и она заслужила подобную характеристику тем, что неукоснительно оберегала отца, да и в будущем, коли на то пошло, собиралась его оберегать от любых треволнений; во всяком случае, стараться хранить в неприкосновенности твердую внешнюю оболочку его достоинства, эту идеально гладкую эмаль – высший закон для нее. И вот еще странность, более удивительная, нежели все предыдущее: следующие слова мужа были произнесены как будто для того, чтобы помочь ей в этом.

– Я знаю только то, что ты мне рассказала.

– А я рассказала все, что хотела рассказать. Об остальном ты можешь дознаться…

– Дознаться?..

Он ждал.

С минуту она не отвечала – ровно столько понадобилось ей, чтобы собраться с духом и продолжить. Все глубинные, подводные течения всколыхнулись в ней, пока она смотрела ему в лицо, но почему-то опять лишь подняли ее ввысь вместо того, чтобы утянуть в бездну. Несмотря ни на что, у нее все-таки была твердая почва под ногами; а вот князя носило по бурному морю без руля и без ветрил. Мегги еще прочнее уперлась ногами в землю. Она подошла к камину, взяла с каминной полки колокольчик и позвонила, не оставив у мужа никаких сомнений в том, что вызывает свою горничную. Это означало, что разговор временно окончен, а ему предлагается идти переодеваться к обеду. Но Мегги все же закончила фразу:

– Об остальном ты можешь дознаться сам!

11

Когда их тесный кружок вновь собрался вместе в «Фоунз» – а на это ушло, в общей сложности, дней десять, – Мегги, вполне