Селянин - Altupi

Егор перестал улыбаться, встревожился:

— Откуда ты знаешь про Виталика?

— От верблюда, — пробурчал Кирилл. Поля заканчивались, по правую сторону от дороги на горизонте драконьей спиной возвышался зелёный массив, а меж деревьев серели и краснели крыши домов. Было ощущение, что он заучил этот кантри-пейзаж наизусть. Не хотелось, чтобы дорога заканчивалась. На ней они вдвоём, в темном пространстве, бок о бок, и сегодняшний день насыщен откровениями. Он снизил скорость.

Егор молчал. Его губы были чуть приоткрыты, а взгляд опять погрузился внутрь. Кириллу пришлось ответить, хоть он не хотел сдавать информатора и тем более не хотел, чтобы информатора ругали.

— Мне Андрей сказал. Я не шпионю за тобой, не подозревай меня. Но я ревную! Я имею на это право! Уже давно хочу посмотреть, что за ферзь такой, на которого ты запал. Хочешь, в обратку расскажу про своих баб? Я их ни одну не любил, только чпокал. «Насадки на хуй» — вот как их называют. Повертел и «пошла на хер, следующую подавайте». Мудилой я был?

Кирилл говорил с несвойственным ему мрачным весельем. На грани сознания ассоциировал себя с каким-нибудь драматическим актёром на тёмных театральных подмостках, выкладывающимся по полной. Гамлет. Бедный Йорик. Егор молчал, а он уже не мог остановиться.

— Ты его любил, а меня не любишь… Может, потом полюбишь, когда достоин буду. — Кирилл непроизвольно вздохнул. — Я знаю, что ты хранишь его фотографию в телефоне… Я не лазил по твоему телефону, это мне тоже Андрюха сказал. Ты хранишь три года фотографию… козла, — Кирилл едва удержался, чтобы не употребить матерщинное «уёбка», — который тебя бросил… Я ещё тоже не заслужил прощения за быдляцкое поведение, но… обидно так!.. — он до боли прикусил губу и впился ногтями в оплётку руля, потому что начинали щипать глаза. — Я не лазил в твой телефон, хотя возможность была. Я не видел Виталика, и это, блять, мне покоя не даёт!

В который раз воцарилось молчание. Тихо мурлыкала музыка, шумели пыль и мелкий гравий под колёсами. Кирилл в разрушающем ревнивом негодовании включил поворотник и за указателем «Островок» выкрутил руль вправо, машину сразу затрясло на неровностях щебёночного покрытия. Оказавшееся впереди солнце ударило по глазам, вынуждая сощуриться. В селе за три часа их отсутствия ничего не изменилось, только ослепительнее стали блики на оцинкованных крышах. Бабки, сидевшие утром на лавке, попрятались от жары по домам. Кур, собак и котов и тех не было. Коттедж банкирши окутывала тишина, только красные, жёлтые и прочие головки цветов выглядывали из-за чугунного кружева забора.

Затормозив перед домом Рахмановых, Кирилл остался сидеть, не заглушая двигатель, чтобы дать ему остыть. Егор тоже не сдвинулся с места.

— Ты чего? — удивился Кирилл. В среднем выходящем на улицу окне колыхнулась занавеска, и на мгновение показалась любопытная мальчишечья физиономия. Егор брата не видел, он приподнял зад над сиденьем, просунул сложенные лодочкой пальцы в узкий карман джинсов и извлёк из него свой допотопный телефон. Кирилл догадался, что будет дальше.

— Не надо! Не надо! — замахав руками, попытался остановить он парня. За приступом благородства надеялся, что Егор не послушает и доведёт дело до конца. Взгляд когтями коршуна впивался в его нажимающие на подсвеченные жёлтым клавиши. Картинки быстро сменялись, в основном, это были встроенные фирменные темы и несколько мелких нечётких фотографий.

— Вот, — сказал Егор и протянул телефон экраном вперёд. — Это Виталик.

Забирая старомодный девайс, Кирилл жадно смотрел на блёклую фотографию, сделанную крупным планом. На маленьком экранчике на фоне зимы лицо занимало почти всё пространство, и оно было… отвратительным! Нет, возможно, это предвзятость заставляла так воспринимать, Кирилл это краем сознания понимал, и Виталик был не уродом: молодое, совсем школьное овальное лицо с большими серыми или голубыми глазами, тонкие губы, обычный нос, широкие, чуть срастающиеся к переносице тёмные брови. Ушей, прически и цвета волос не видно из-за серой вязаной шапки с помпоном. Виталик был, конечно, не уродом, но выражение его лица — чванливый ботаник. Кирилл многих таких фруктов перевидал в школе, во дворе и во всём городе, над многими поиздевался. Они только в компании тихонь храбрые да хвастливые, залупаться любят, а как на нормальных пацанов попадут, так очко поджимается.

— Я фотографию не удаляю, потому что она не удаляется: телефон старый, сломался, половина функций не работает, — объяснял тем временем Егор. — И другие не могу удалить, которые Андрюшка маленьким баловался, наснимал. Давно бы всё удалил, чтобы на глаза не попадалось. И тебя не могу сфотографировать, чтобы твою фотку хранить: камера тоже заклинила.

Говорил Егор и серьёзно, и легко, и без упрёка. Как-то по-доброму, как его мама. Однако Калякин думал о своём, всё сравнивал свою внешность с осклабившейся мордой прыщавого хмыря. В реальности, может, Виталюша и был привлекательнее, но на этом фото был жаба-жабой. Ладно, вполне сносной жабой, но не четой красавцу Егору. Себя Кирилл посчитал более подходящей парой.

— И ты любил вот это чмо? — спросил он, продолжая елозить взглядом по пиксельному лицу. — Я его не оскорбляю, но не понимаю, как можно влюбиться вот в это?

— Я уже и сам не понимаю, Кирилл, — отбирая телефон, сказал Рахманов. — Мы детьми были, только школу закончили, у нас обоих никогда не было отношений, он тоже из деревни, а секса хотелось, вот и… Но он был весёлым. Обратил на меня внимание, я и заинтересовался. Два неудачника…

Хлопнула калитка, на улицу, прерывая их разговор, вышел нескладный Андрей в слинге из цветастого платка для сломанной руки. Уставился на них, не выходящих из машины. Егор кивком спросил у него, что случилось. Младший повертел головой, отвечая, что вышел просто так, посмотреть, тогда Егор короткими взмахами руки велел ему отправляться назад и не мешать взрослым.

Закончив немой диалог, Егор снова повернулся к Кириллу. Тот уже заглушил двигатель, о котором забыл из-за вожделенной фотографии. Салон не успел нагреться, хотя солнце светило точно в лобовое стекло.

— Кир, у меня ещё времени не было, чтобы полюбить тебя. Сначала мне надо понять, что ты за человек. Сейчас ты мне нравишься, мне интересно с тобой, но ты был совершенно противоположным раньше. Я и вправду не мог представить, что захочу быть с тобой вместе…

— Да-да, я помню: «Даже под дулом пистолета я не буду с тобой», — прошептал Кирилл, заворожённо глядя на губы, которые