Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

случае происходит перемещение судов в подветренную сторону с большей или меньшей скоростью, поэтому требовалась постоянная бдительность и немалое мастерство, чтобы каравеллы не натыкались друг на друга, ибо свет от четырехдневного серпа луны мало чем помогал. Надо полагать, что в это время флот представлял собой удивительное по красоте зрелище из кают-компании «Мариагаланте»: темные очертания корпусов, мачты, упирающиеся в купол из ярких звезд, огни, вспыхивающие на гребнях волн, – все это сливалось в одну невероятную картину. Опасаясь столкновения, корабли старались держаться подальше друг от друга, поэтому к утру флот оказывался сильно разбросан. После общего сбора каравеллы подняли паруса и направились к лежащему на западе острову, который проводники называли Айай.

Однако 13 ноября ветер оказался настолько слаб, что в этот день цель так и не была достигнута, флот снова лег в ночной дрейф, и лишь только утром 14-го Айай появился на горизонте. Колумб назвал его Санта-Круз в честь Святого Креста. После нескольких смен государственного суверенитета, за островом закрепилась официальная французская форма названия Сент-Круа, но, когда остров стал владением Соединенных Штатов, его снова называют Санта-Крус.

Очертания Санта-Крус напоминают туфельку, носок которой направлен против пассата. Таким образом, он как бы рассекает воздушный поток на две части, проходящие на запад вдоль обоих берегов, и короткое западное побережье – единственный подветренный участок за пределами гавани Кристианстед. Люди Колумба в гораздо большей мере были довольны Санта-Крусом, чем другими увиденными островами, поскольку он был возделан как большой сад, а плотность туземного населения оказалась значительно выше. Миновав проход в современную гавань Кристианстед, которая так хорошо защищена рифовым барьером, что кажется недоступной для исследователей, флот достиг устья в небольшой бухте, ныне называемой заливом Солт-Ривер. Это наводило на мысль, что в верховьях находится ручей с пресной водой.

ЗАЛИВ СОЛТ-РИВЕР, ОСТРОВ САНТА-КРУС

(цифры на карте приведены в морских саженях)

Здесь испанцам впервые пришлось вступить в открытое столкновение с аборигенами Нового Света – первое из длинной серии сражений и стычек, которые закончились только после окончательного покорения арауканских индейцев в Чили уже в девятнадцатом веке.

«В обеденный час», то есть около 11 часов утра, корабли встали на якорь. Надо думать, что большинство судов все же осталось за пределами входа в Солт-Ривер – узкого и неглубокого. Желая вступить в контакт с туземцами, а заодно и пополнить запасы воды, Колумб направил вооруженную шлюпку к устью, где стояло несколько хижин. Не успели моряки высадиться на берег, как индейцы бросились наутек. Часть отряда отправилась вглубь острова, где обнаружила деревню (большинство ее жителей сбежало в лес, прихватив с собой нескольких рабов-араваков). Шлюпка уже собиралась вернуться на флагман, когда к побережью подошло каноэ с четырьмя местными мужчинами, двумя женщинами и мальчиком. Ошеломленные видом странных судов с высокими мачтами и фальшбортами, совершенно чуждыми их опыту и пониманию, туземцы перестали грести и уставились на испанцев, открыв рты. Воспользовавшись их оцепенением, береговой отряд поставил шлюпку в положение, отрезавшее каноэ путь к отступлению. Осознав, что бегство бесполезно, туземцы, как пишет Чанка, «с большим мужеством взялись за свои луки, как женщины, так и мужчины; я говорю с „большим мужеством“, потому что их было не более четырех мужчин и двух женщин, а наших – более двадцати пяти, из которых двоих ранили, причем одного – смертельно». По мнению Чанки, жертв у испанцев могло оказаться и больше, если бы они только не заслонялись взятыми с собой щитами. Даже после того, как шлюпка протаранила и опрокинула каноэ, карибы подплыли к затопленной скале и, как отмечает Питер Мартира, «мужественно сражались, пока их не одолели и не взяли в плен… Когда туземцев доставили на борт флагмана, они не скрывали своей свирепости и жестоких выражений лиц, словно у ливийских львов, закованных в цепи… Нет человека, который бы не испытал, как его внутренности сжимаются от некоего ужаса, ибо природа наделила этих индейцев ужасным, угрожающим и жестоким видом».

Один из пленников, получивший страшное ранение в живот, был объявлен доктором Чанка живым трупом, и моряки, недолго думая, выбросили тело за борт. «Тело» немедленно поплыло к берегу, придерживая одной рукой вываливающиеся внутренности, причем араваки на борту убедили испанцев броситься в погоню и расправиться с этим суровым воином, чтобы он не смог призвать одноплеменников к мести. Кариба поймали, связали по рукам и ногам и снова бросили в море. Ловкий индеец тем не менее тут же освободился от пут и снова поплыл к берегу. «Этот решительный варвар, – как называет его Питер Мартира, – был пронзен стрелами насквозь и плыл, пока не умер. Едва это произошло, на берег высыпало большое число смуглых каннибалов, свирепого и ужасного вида, раскрашенные в красный и другие цвета, дабы усилить свой злобный вид; одна сторона их голов была острижена, а другая покрыта длинными черными волосами». Эти туземцы не обладали оружием, которое могло бы добраться до кораблей. Несколько пленников-араваков воспользовались всеобщим волнением и уплыли к кораблям, чтобы присоединиться к испанцам. По их понятиям, такой вариант их устраивал больше, нежели пребывание в карибском рабстве.

Туземный отпор произвел на путешественников большое впечатление. Теперь Колумб считал карибов непримиримыми врагами своих государей и их подданных-араваков. Еще более удивительным стало поведение «очень красивой карибской девушки», лично захваченной Мигелем де Кунео в плен и оставленной на борту в качестве его рабыни. «Я взял ее в каюту, – пишет Кунео, – а она была обнажена по их обычаю, – и у меня возникло желание получить удовольствие. Когда же я приступил к делу, она вцепилась в меня ногтями, и я пожалел о своей затее. Но все же расскажу вам, чем все это закончилось. Я взял веревку и хорошенько ее выпорол, отчего она подняла такие неслыханные крики, что вы бы не поверили своим ушам. В конце концов мы пришли к соглашению, и могу сказать вам, у меня созалось впечатление, что она воспитывалась в школе блудниц».

Судя по угрожающему поведению карибов, было ясно, что флот попал в очень «горячую» точку, и, дав ей название Cabo de la Flecha[247], Колумб предпочел поднять якоря. К северу от острова Санта-Крус, примерно в 35 милях от якорной стоянки, Адмирал увидел поднимающиеся над горизонтом округлые вершины Виргинских островов и решил направиться туда. Учитывая стремление Колумба побыстрее добраться до Навидада и то, что на незапланированный «крюк» у него ушло два дня, можно только предположить, что ветер изменил направление и флот мог плыть только на восток. Вероятно, большую часть времени