Шутка Вершителей - Елена Литвинова

Да, проклятый клещ… И откуда он только взялся!

Меньше надо было шастать с молодыми людьми по оранжереям. Бального зала было мало?

Ну, мам!

Молчу. Теперь уже что вспоминать? Кстати, я сегодня утром написала письмо тому воину, что вёз нас из Деменеции домой.

Да? И зачем?

Ну, ты же помнишь тех гвардейцев, что провожали нас к королеве. И там был один такой… Высокий, симпатичный юноша, который позвал тебя на Малый бал! Как же его зовут?

Там было двое: Густав и Берон… — ответила мне Авидея. — Мамочка, не нужно было…

Почему? Что плохого, если юноша напишет тебе письмо?

Мама! Не хочу об этом!

Не всю же жизнь думать об этом Сокесе и его липучке Ауфине!

Да причём тут Сокес! Я о нём и не думаю! Но навязывать себя парню я тоже не хочу! да и не помню уже их! Надеюсь, ты не отправила это письмо! И вообще, не надо!

Чего не надо? — опешила я от напора дочери

Ни-че-го! — произнесла она чётко, разделяя по слогам. — Я сама разберусь, мама… Я уже взрослая! Ты же сама познакомилась с папой, без помощи родителей! Зачем тогда это делаешь со мной?

Что за шум, а драки нет? — вошёл на кухню герцог. — Айо, что-то случилось?

Да нет, просто немного повздорили с дочерью, — начала оправдываться я, не понимая, почему Авидея, всегда любящая мужское внимание, так резко отнеслась к моей идее с письмом. Что тут такого ужасного?

Я не ссорилась с мамой, — ответила дочь герцогу, — просто она лезет в мою личную жизнь. А я этого не хочу! Ты не поможешь мне подняться в спальню? — обратилась Авидея к муженьку. Обратилась сама. И на “ты”! А до сих пор выкала ему, хотя носила его ребёнка!

Герцог молча подошёл к Авидее и протянул ей согнутую в локте руку. Она двумя руками схватилась за неё и рывком поднялась со стула. А потом мой супруг подхватил мою дочь на руки и понёс её к дверям, ногой толкнул её и отправился дальше. И проделал это всё так ловко, будто не первый раз. От удивления я открыла рот. По шагам я поняла, что он занёс её на второй этаж, а потом Авидея сказала ему:

Спасибо тебе, дальше я сама!

И герцог тут же спустился, а Авидея, видимо, самостоятельно, медленно отправилась к себе.

Твоя дочь уже взрослая девушка, Айо. Не нужно так сильно опекать её!

Не нуждаюсь ни в чьих советах! — я хотела сказать “в твоих”, но привычка оказалась сильнее, и я так и не смогла тыкнуть этому человеку в лицо!

Он усмехнулся и тихо сказал:

Я не хочу с тобой ссориться перед нашим расставанием, Айо. Возможно, это последние часы, что мы вместе.

Я сразу пришла в себя. Что со мной? Меня уколола ревность? И кому? К собственной дочери? Я же не сошла с ума? Это просто беременность. Просто…

И тут супруг подошёл ко мне и дотронулся кончиками пальцев до тыльной стороны моей ладони.

Ты сегодня необыкновенно хороша! Будто светишься изнутри. Рада, что избавляешься от меня навсегда? — опять усмехнулся он. Я же посмотрела в его серые-голубые глаза, что опять проступили за чертами рыжего охотника.

Я стояла и смотрела на него, стояла и смотрела, пытаясь сохранить в памяти хотя бы частичку его лица, взгляда, усмешку губ.

Дети, — вошёл на кухню отец, — прощаетесь? Неужели ты так и сдашься, воин? Безропотно примешь то, что уготовят тебе жрецы Великой Ады? А ты, Айо? Неужели ты просто помашешь своему мужчине рукой и будешь смотреть, как его выкидывают из твоего мира? Не воспротивишься?

У меня сжало горло. Только сейчас я поняла, что это — всё! Конец моей истории с герцогом, хорошая она была или плохая. Я всхлипнула, а Кольфеной взял меня и притянул к себе, спрятав моё лицо у себя на груди.

Ну, что ты, Рокайо Ганн! Незачем плакать. Всё будет хорошо. Вот увидишь! — его руки крепко держали меня, а дыхание шевелило волосы. Может, и правда, мне не место тут, в твоём мире. Ты найдёшь другого мужину, доброго, верного, которого полюбишь сама, а не по указанию божества. А я…

Ты вернёшься к Осталии, — прошептала я, — и мы будем жить дальше…

Да, — он опустил свои руки и сделал шаг от меня. Я подняла глаза на него. Он смотрел в сторону, — так будет правильно. Зачем мне просить здесь то, что безо всяких просьб мне дадут в другом месте?

Его лицо окаменело, и он вышел во двор.

Дочка, может…

Не может, отец… Ты слышал всё сам! — я вытерла глаза рушником и тоже вышла из дома. Бертин играл во дворе.

Мама, ты выспалась?

Да, сынок.

А мы завтракали вместе дядей Фейлендом и дедушкой! А правда, что скоро вы пойдёте к Вратам? А мне можно, можно, ну, мам? — заканючил сынок, но я сразу резко пресекла все подобные разговоры.

Конечно, нет. Может, и я тоже не пойду. Мы останемся дома. Дедушка проводит гостя один.

И я почувствовала взгляд. Сильный, пристальный, почти прожигающий. Я не знаю, где до этого стоял герцог, но сейчас он вышел на дорожку и в упор смотрел на меня. Моя кожа покрылась мурашками, а нутро зажгло. Это был его взгляд, моего иномирного мужа. Я замерла, как птаха перед гадом, мечтающим её сожрать.

Мама, можно я поднимусь к Ави? — дёрнул меня за руку Бертин, и я очнулась.

Да, сынок.

Калитка хлопнула. Герцог ушёл. А я осталась стоять во дворе под тёплым летним солнцем, зябко поводя плечами.

В обед к нам пришло много народа. Отец, правда, никого не пригласил в дом, все столпились в нашем маленьком дворе. А я стояла в комнате Авидеи и рассматривала пришедших в окно. Выходить к гостям я не собиралась.

Там были и Клодиус Сильв, и Арьяна Сугиста, и Диорн, тот самый охотник, который единственный остался в поселении. Также несколько незнакомых мне жрецов с такой же странной внешностью, впрочем, как и все они. Один из них выделялся особенно: он был лысый, правда, без рисунка на голове. Зато у него был огромный живот, который снизу был подвязан верёвкой. Позади всех стоял герцог. Лицо его было каменным. Губы его шевелились лишь тогда, когда он что-то отвечал жрецам Великой. Как-будто почувствовав мой взгляд, он посмотрел на окно, а я отпрянула от него.

Нечего, Рокайо! Нечего мечтать о несбыточном! Боги иногда шутят очень жестоко, но эта шутка, кажется затянулась, и пора её заканчивать. И тут я поняла, что все уходят. Я посмотрела внимательно в последний раз на герцога. Он шёл чётким шагом, ступал, как король, хотя был в простой одежде. Но его осанка и поступь были воистину королевскими! На дом или окно он больше не оглянулся.

Сердце моё сжалось. “Ну, всё, всё, не будь дурочкой! Он же сказал, что ты ему не нужна!”

Мама, — дёрнул меня Бертин за руку, — мы с Ави хотим твоего пирога с рыбой. Можно я схожу на кухню и принесу нам по кусочку?