Шутка Вершителей - Елена Литвинова

Герцог встал и, пошатываясь, пошёл в свою постель на кушетке. Несколько раз он придерживался за стену, шкафы или дверной косяк. А я огляделась. Нужно было навести порядок на кухне, накрыть на стол и накормить Ави.

Авидея опять плакала. Мне об этом рассказали её покрасневшие глаза и мокрые щёчки.

Ну, что ты, милая! Ты же выздоравливаешь! Зачем эти слёзы? — я старалась улыбаться, хотя на душе было неспокойно. Авидея тоже кривовато мне улыбнулась в ответ и прошептала что-то, похожее на “мама”. — Сейчас поедим, ты наберёшься сил, и мы попробуем сегодня ходить! Правда, здорово?

Я присела на кровать к Авидее и взяла её за руку. Она робко попыталась пожать мою руку. Но в тонюсеньких пальчиках было совсем мало силы. Внизу хлопнула дверь. Потом раздались голоса отца и мэтра. Потом громкий смех Ваухана, колокольчиком зазвучал голос Бертина, и я услышала, как вся эта троица стала подниматься наверх с металическим грохотом.

Осторожнее, Берт, не цепляй за углы! — раздалось за дверью, и мужины ввалились в дверь.

— Ави, глянь, что мы тебе принесли! Мэтр сказал, что ты будешь учиться ходить, почти как младенец! Я видел дома у Саля такого: пузатый и голый. Едва стоит, шатается, как пьяный Ольдат! За всё цепляется, как дикая колючка, за штаны, стулья и ножки стола. Это так смешно!

Бертин подошёл к нам. Я потрепала его за голову. Волосы у него отрасли. Пора было стричь. Мальчишки лазили везде, и не хватало ещё притащить домой ползунов. Потом замучаешься выводить. Одна моя рука так и лежала в руке Ави, и я почувствовала, как её пальчики слегка задёргались. Я посмотрела на неё. Взгляд дочери был направлен на улицу. Причина её волннения была мне непонятна. Не понравились слова Бертина? Так он ещё сам недалеко ушёл от возраста младенца. И тут я бросила взгляд на мужчин, загремевших принесённой конструкцией, которую они вдвоём собирали и прикручивали к полу.

Мэтр Сильв сидел на корточках, держа длинную палку, которую мой отец пытался вставить в паз, но у него это плохо получалось. Он неотрывно смотрел на Авидею. И потом, заметив моё внимание, отвёл свой взгляд. Пальчики дочери дёргаться сразу же перестали.

Я не знала, как мне на такое реагировать. Авидее было неприятно внимание мэтра. И я решила ему об этом сказать. Потом, когда первый урок по обучению ходьбе будет окончен.

Я посмотрела на мужчин: они уже заканчивали странную конструкцию, двое невысоких ворот, высотой до подмышек, стоящих рядом друг с другом. На металлических столбах два деревянных равно округлых бруса.

Всё готово, Айо! Давай пробовать! — радостно сообщил Сильв, счастливо улыбнувшись мне и также пристально взглянув на дочь. Затем мужчины осторожно подняли Ави и поставили её между этих ворот, опустив руки за ними. Авидея повисла как бы на этих перекладинах.

Хватайся, милая, держись! — проговорил отец, и Ави со всей силы прижала руки к туловищу. И осталась висеть. — Пробуй, переступай ногами!

И, моя доченька, слегка сдвинула одну стопу вперёд.

Молодец, сестрёнка! — закричал Бертин. — Ты сможешь!

Первый шаг дался ей с трудом, но он был сделан. Но потом Авизадрожала и начала проваливаться вниз. Но мужчины были тут как тут. Они подхватили её под руки с двух сторон и отнесли обратно на постель.

Давай, Айо, подложи ей под спину несколько подушек, пускай уже сидит. Хватит валяться, да, Ави? — подмигнул дочери мэтр Сильв.

Идите обедайте, папа. Покорми нашего гостя… И другого тоже… Я здесь пообедаю с Ави. Бертин, поможешь нам?

Бертин принёс нам на подносе кусочки дымящегося мяса, бульон и лепёшку. Я помогала Ави, но и сама успевала поесть, попутно делая замечания Бертину, чтобы тот тщательнее жевал, не торопился. Когда с трапезой было закончено, я понесла грязную посуду на кухню и увидела, что мэтр ещё не ушёл. Он осматривал кожные покровы герцога.

“Вот сейчас и поговорим”, - решила я.

Я думаю, что сегодня я тут больше не нужен, — сказал мэтр. — Я хочу попрощаться с вашим прекрасным домом и пойти, наконец, лечить других жителей общины.

Мэтр был весел, энергичен, полон жизненной энергии. Даже, кажется, стал выглядеть гораздо моложе.

Хорошо, мэтр, я провожу Вас.

Не стоит, Айо…

Стоит. Мне нужно кое-что сказать Вам.

Мэтр накинул своё элегантное пальто, единственное, наверное, на всю округу. А я просто украла голову и плечи тёплой шалью, и мы вышли во двор. Возле калитки я остановилась. Мэтр, шедший впереди оглянулся.

Что ты хотела сказать мне, Айо?

Поймите меня правильно, мэтр… Не обижайтесь только, Ради Ады!

Ну-ну, Айо, не тяни рыську за хвост! — мэтр усмехнулся.

Не могли бы Вы, мэтр, не приходить сюда чаще, чем это необходимо?

В смысле… То есть, я тут нежеланный гость? Забавно… — мэтр нахмурился. — И позвольте узнать причину, госпожа Ганн?

Ави… Ей неприятно Ваше внимание…

Значит… — мэтр погас, как то солнце, что закрыла чёрная туча, предвестница бури, — это она сказала?

Я молча кивнула головой. Пускай Ави и не сказала мне этого, но это было понятно по её нервозности и не желанию смотреть даже в сторону мэтра.

Мужчина отвернулся, открыл калитку и молча вышел на улицу. Я выглянула туда: улица была пуста. Лишь прочь от меня, ссутулившись, медленно двигалась фигура в тёмном пальто.

На следующий день Бертин принёс мне записку от мэтра с указаниями, что и как нужно делать на станке с Авидеей. Сам он не пришёл. Герцог выздоравливал, но старался ко мне лишний раз не подходить. Я сначала не понимала, почему. Неужели он задумался о моих словах, и они взяли его за душу? Но потом отец как-то за ужином сказал мне:

Айо, ты эти дни сама не своя. Что с тобой, дочь?

Со мной? Вроде бы, всё в порядке… — мы сидели за столом втроём: я, Ваухан и Бертин. Лже-охотник поел раньше, а теперь работал во дворе.

Я же вижу. Ты стала более суетливая и беспокойная. Даже твой иномирный супруг это заметил. Он уже спрашивал у меня про тебя и твоё состояние. Кстати, он говорит с жутким акцентом. Чем-то похоже на речь степняков.

Да? Не замечала… Понимаешь, отец, мне давно уже не было вестей от Гейэлда. Я переживаю. Как там Милада? Что с ней? Да и просто… всё навалилось… Чувствую, что скоро нас ждут большие перемены. И я не знаю, хорошие они будут или плохие. И от этого мне становится страшно!

Муженёк твой, сволочь ещё та, конечно…

Папа! Тут же Берт! — я посмотрела на притихшего сына. Он заулыбался и сказал мне в ответ:

Дедушка у себя на кузне и покрепче выражается!

Прости, Айо… Но он — будущий мужчина, пускай привыкает… Так вот. О чём я? Сволочь — да, но сильный, смелый и не глупый… Полезный во всех отношениях в хозяйстве. Может, подумаешь, Айо?