Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

тоже были авторитетные рекомендации. Поехать в Швейцарию я пока не мог, для этого требовалась виза. Но в Лондоне был филиал ВОЗ в большом здании на набережной Темзы, недалеко от здания Парламента. Там находилась и обширная библиотека. В ближайшие дни я туда поехал, чтобы посмотреть отчеты ВОЗ по странам и лучше узнать о работах этого агентства ООН – прежде всего в области питания, геронтологии и гериатрии. В ВОЗ существовал отдел по гериатрии и отдельно по болезням обмена веществ и старения. Его возглавлял доктор Баррай (I. Barrai), медицинский генетик. Однако вскоре мне сообщили открыткой из Женевы, что на этот пост только что назначен доктор Ахметелли, в недавнем прошлом заведующий иностранным отделом Министерства здравоохранения СССР. Профессор М. Лернер, переводчик моей книги о Лысенко, предложил мне рекомендацию для работы в Организации по продовольствию и сельскому хозяйству ООН в Риме (FAO). Он написал по этому поводу подробное конфиденциальное письмо одному из своих учеников, работавших в FAO, Отто Френкелю (Otto Frankel). Френкель прислал мне тоже конфиденциальное письмо, в котором критиковал FAO и рекомендовал использовать возможности особой Программы ООН по охране окружающей среды (UN Environment Programme) или МАГАТЭ в Вене. Профессор Леонард Хейфлик и Натан Шок, директор Геронтологического центра в Балтиморе, выдвинули меня на стипендию Фогарти (Fogarty International Fellowships) и написали об этом президенту АН СССР. Однако эту стипендию устанавливали ученым разных стран для работы в лабораториях США. Теперь я был уверен, что в сентябре смогу получить какую-то престижную международную должность, статус которой лишит КГБ возможности любого вмешательства.

Глава 20

Лишен советского гражданства

В середине июля я наконец получил лицензию на опыты с животными. Покупка меченого радиоактивной серой (S35) метионина оказалась исключительно простым делом. В Советском Союзе мы заказывали все радиоактивные препараты в планах работ на следующий год. Сколько стоило то или иное радиоактивное соединение, мы не знали. Планы, тем более долгосрочные, как известно, меняются в зависимости от результатов текущей работы, и нередко ампулы с радиоактивными препаратами мы получали то слишком рано, то когда они уже не были нужны. Поэтому всегда приходилось заказывать «на всякий случай» больше, чем реально необходимо для опытов. В нашем лондонском институте радиоактивные препараты нужного типа заказывал инженер лаборатории, распоряжавшийся бюджетом на оборудование, по телефону непосредственно у фирмы-производителя по одному из нескольких каталогов и к определенной дате. Через неделю после получения лицензии мы с Ритой уже сделали несколько пробных инъекций S35-метионина мышам, чтобы отработать дозировки, технику быстрого выделения органов, гомогенизирования тканей, выделения ядер клеток центрифугированием, экстракцию гистонов, работу на сцинтилляционном счетчике и множество других аналитических процедур. Все это мы уже делали раньше и в Обнинске. Но сейчас нужно было привыкать к новой аппаратуре.

6 августа среди обычной почты на адрес института я получил плотный конверт. В обратном адресе были указаны лишь улица и номер дома, но ни названия учреждения, ни имени отправителя не было. Письмо было отправлено 2 августа вторым классом. (В Англии внутренние письма, отправлявшиеся первым классом, что стоило тогда лишь три пенса, доставлялись, как правило, утром на следующий день в любой пункт страны. Письма второго класса, считавшиеся несрочными, с маркой в два с половиной пенса, прибывали на третий или четвертый день.) Кто отправитель, я понял лишь из содержания письма:

«Уважаемый Жорж Александрович!

Прошу Вас посетить Консульский отдел по интересующему Вас вопросу.

Мы принимаем посетителей от 10 до 12.30. Если Вы не сможете посетить нас утром, то прошу договориться по телефону о возможности встречи во второй половине дня.

С уважением

Абрамов

Секретарь».

Жорж вместо Жорес – так было в письме.

С Абрамовым и консулом я встречался при регистрации наших паспортов, а затем в марте при обсуждении возможности поездки в Сан-Франциско на Генетический конгресс.

Я сразу поехал в консульство. Абрамов был очень приветлив:

– Мы решили изменить ваш статус в Англии и разрешить вам поездку в США на Генетический конгресс. Он открывается ведь, кажется, 20 августа, вы можете еще успеть к открытию. Дайте мне, пожалуйста, ваш паспорт, мы проставим в нем новый штамп.

– Извините, – ответил я, – паспорта у меня при себе нет, только британское удостоверение личности.

– Тогда приезжайте завтра в это же время, – сказал Абрамов, – и мы быстро все сделаем.

На следующий день, взяв с собой все три наших паспорта, я снова приехал в консульство. Абрамов провел меня в кабинет консула. Там нас ждал второй сотрудник, который представился Кудрявцевым. Он сказал, что скоро придет и консул. Однако консул не появлялся. Инициативу взял на себя Кудрявцев. Просмотрев три наших паспорта, он положил мой паспорт в стол. И уже без всякой приветливости, а с достаточно суровым выражением лица сказал, что ему поручено зачитать мне Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1973 года:

«За действия, порочащие звание советского гражданина, Президиум Верховного Совета СССР лишил советского гражданства Медведева Ж. А. Лишение гражданства произведено на основании статьи 7-й Закона о гражданстве Союза СССР.

Медведев в течение ряда лет в Советском Союзе и в настоящее время в Англии, куда он выехал по частному приглашению, занимался фабрикацией, переправкой на Запад и распространением клеветнических материалов, порочащих советский государственный и общественный строй, советский народ».

Кем был подписан этот указ, мне не сообщили. На мой вопрос по этому поводу Кудрявцев не ответил. Председателем Президиума Верховного Совета СССР был в то время Николай Подгорный.

Описать мои чувства в тот момент трудно – какое-то тяжелое месиво внезапно возникшей горечи, возмущения и одновременно стыда за ту ложь, которая содержалась в указе. Я сразу же сказал Абрамову и Кудрявцеву – видимо, представителю КГБ в посольстве, что приехал в Англию не по частному, а по официальному приглашению, которое было принято и моим институтом в Боровске, и в ВАСХНИЛ. Именно на основании приглашения от лондонского института, дававшего мне статус приглашенного ученого, мне были выданы характеристика и годичная бронь на квартиру (при частных поездках за границу на такой срок ведомственные квартиры не бронируются).

– В указе утверждается, – сказал я, – что Медведев в настоящее время в Англии распространяет клеветнические материалы, порочащие советский государственный строй и советский народ. В чем это заключается? Я не опубликовал за полгода никаких статей и не сделал никаких заявлений ни в прессе, ни по радио! Можете ли вы привести мне хоть один пример клеветнических материалов? Что именно