Блейз Уиндхем - Бертрис Смолл

— Одно дело — раньше, а другое —теперь, — заявила горничная. — Вы — леди Уиндхем из Лэнгфорда, вашеместо в Риверс-Эдже, а не в Гринвиче. Вы должны повиноваться мужу, а не королю— вот как я думаю!

Блейз мягко упрекнула служанку и попросилапринести ей воды, чтобы умыться с дороги. Она сменила дорожное черное платье напридворное, из алого шелка с нижней черной юбкой, расшитой искрящимисягранатами. Уложив медовые волосы хозяйки французским узлом, Геарта украсила ихсвежими алыми розами. В уши Блейз вдела гранатовые серьги, дополнив ихожерельем из гагата и жемчуга;

В последний раз оправив прическу, онавыскользнула через потайную дверь и спустилась по узкой внутренней лестнице. Напоследней ступеньке она протянула руку, нащупала дверную ручку и, повернув ее,шагнула во внутренние покои короля. Паж, который приходил к ней раньше, вскочилс табурета у камина, где дремал, пользуясь случаем, и поспешил в соседнююкомнату. Блейз терпеливо ждала.

Генрих Тюдор возник в дверях неожиданно,наполняя собой всю комнату. Он прикрыл за собой дверь, и Блейз грациозноопустилась в реверансе.

— Значит, ты примчалась по, моему зову,моя деревенская простушка? — спросил Генрих, помогая ей встать.

— Разве я могла отказать вам, сир? —спросила она. — Ваше письмо было довольно туманным. Если бы не вы просилименя об одолжении, я наверняка осталась бы в Риверс-Эдже.

— Неужели я подверг вас столь тяжкомуиспытанию, мадам? — спросил король.

— Да, — честно ответилаБлейз, — это так, Гэл. Прежде всего мне пришлось перестать кормитьребенка.

— Приношу мои извинения милорду ФилиппуУиндхему! — усмехаясь, произнес король. — Я понимаю, что причинил емунемало страданий.

Блейз рассмеялась.

— Милорд, я не шучу! — воскликнулаона. — Мне пришлось выдержать настоящую битву с мужем — он убежден, что вывызвали меня лишь затем, чтобы вновь соблазнить.

Мне пришлось заверить его, что ваше величество— слишком благородный человек, чтобы даже помыслить о таком поступке.

— Мадам, вы ранили меня в самоесердце! — запротестовал король и схватил ее в объятия, быстро поцеловав вгубы и проведя ладонями по груди. — Неужели мне не видать даже маленькихрадостей, Блейз?

Она высвободилась.

— Нет, Гэл, ни малейших! — суровоотозвалась она.

— Значит, ты любишь своего мужа, моядеревенская простушка?

Вопрос застал ее врасплох, а затем истинасорвалась с ее губ с такой поразительной ясностью, что Блейз удивилась, как этоона раньше сомневалась в ней.

— Да, Гэл, — кивнула она. — Ялюблю мужа. Люблю больше всех на свете!

Король проницательно взглянул ей в глаза иувидел в них свет внезапного озарения.

— По-моему, Блейз, — заметилон, — ты обязана мне больше, чем когда впервые вошла в эту комнату.

— Да, Гэл, это правда, — медленнопризналась она.

— Тогда ты наверняка поможешь мне, ибо,кроме тебя, никто не сможет оказать мне помощь в таком деде, — корольподвел ее к креслу, усадил и сам сел напротив.

— Скажи, Гэл, чем я могу помочь тебе? Немогу представить себе, чем такая простая женщина, как я, может быть полезнамогущественному королю.

— Как тебе известно, — началкороль, — уже несколько лет я пытаюсь расторгнуть свой брак, чтобыжениться на более молодой и плодовитой женщине.

Блейз кивнула.

— Такое желание вполне понятно, милорд.

— Да, однако папа медлит и тянет, доводяменя до помешательства: мне все кажется, что я вот-вот умру и на престол Англиисядет девочка-подросток. Ей придется выйти замуж, и вряд ли добрые англичанебудут рады правлению чужестранного принца, который станет ее мужем. Можетстаться, в Англии вновь начнется война, Блейз!

Несколько недель назад Габриель де Граммо,епископ Тарбский, прибыл из Франции, чтобы обсудить брак второго сынаФранциска, герцога Орлеанского, и моей дочери Мэри. Я надеялся, что переговорыпройдут успешно, но епископ заметил, что, возможно, принцесса Мэри — незаконнаядочь, поскольку мой брак считается незаконным.

Он цитировал отрывки из «Левита»: «Наготы женыбрата твоего не открывай, это нагота брата твоего»и «Если кто возьмет женубрата своего, это гнусно; он открыл наготу брата своего, бездетны будут они».

Если французский посол считает мой брак скоролевой незаконным, значит, я холост, верно? И тогда разрешение папырасторгнуть брак будет недействительным. Я должен стремиться не расторгнуть, ааннулировать брак. Но Екатерина не желает и слышать об этом. Она упрямоутверждает, что наш брак законный, и пока ее племянник, император Святого Рима,имеет влияние на папу, мне не получить разрешения. Екатерина должна отказатьсяот своих прав — именно потому я послал за тобой.

Я хочу, чтобы ты отправилась к ней — онасейчас здесь.

Поговори с ней как женщина, освободи меня отэтого постыдного союза. Пока я связан по рукам и ногам этой женщиной, мне невидать законных сыновей!

— Сир! — Блейз была и изумлена, иперепугана. — Вы уже посылали самых высокородных лордов королевства, чтобывразумить королеву. Она не сдалась, даже слыша самые неоспоримые доводы. Самкардинал беседовал с ней и ничего не добился. Почему же вы считаете, чтокоролева согласится выслушать меня? Я была вашей любовницей, Гэл, этооскорбительно для нее. Я не пользуюсь влиянием, не принадлежу к знатному роду.Как вы можете посылать к ней меня? Зачем?

Король выпрямился в кресле.

— Моя деревенская простушка, ты — мояпоследняя надежда договориться с Екатериной. Если ты не убедишь ее, между наминачнется война, и клянусь телом Христовым, я выиграю ее! Екатерина любит тебя,Блейз. Ты не такая, как Бесси или Мэри. Любя тебя, она наказала собственнуюдочь за грубость. Она даже недавно упоминала о тебе. Если есть хоть малейшийшанс, что она послушает тебя, я должен воспользоваться этим шансом. Вот почемупоговорить с ней должна ты.

— Милорд, она не захочет меня видеть. Я —ничтожество.

— Она встретится с тобой, поскольку япопрошу ее об этом, — возразил король.

— О Гэл! — воскликнула Блейз:

— Надеюсь, после этого мы будем квиты. Неважно, будет ли разговор успешным, счетов между нами больше быть не должно.

Он кивнул.

— Согласен, мадам. Сделайте это для меня,и больше я вас не потревожу.