Блейз Уиндхем - Бертрис Смолл

Дома она почти бегом устремилась в галереюсемейных портретов и уставилась на портрет Эдмунда, только теперь по-настоящемуосознав, что Эдмунда Уиндхема больше нет рядом с ней. Он никогда не вернется.Она расплакалась, и почувствовала, как неслышно подошедший Энтони ласково обнялее. Он ничего не говорил, даже не поворачивал ее, чтобы Блейз могла выплакатьсяу него на груди. Он просто обнимал ее, и, подняв глаза на портрет Эдмунда,Блейз в последний раз попрощалась с этим мягким, внимательным человеком, которыйстал ее первым мужем. Ее слезы кончились так же внезапно, как и начались, и,вытерев лицо ладонью, она повернулась к Энтони.

Кончиком пальца он убрал единственнуюнепокорную слезу, которая посмела скатиться по ее щеке.

— Что же будет дальше, мадам? — тихоспросил он.

Внезапно лицо Блейз исказилось от боли, и онасо смехом отозвалась:

— Что дальше, милорд? Разумеется,появится наш сын.

— Ты сможешь идти? — тревожноспросил Энтони, и Блейз кивнула. Он довел ее до спальни и предложил:

— Хочешь, я вызову сюда твою мать? Я могупослать за ней.

— Уже слишком поздно, милорд. Лучше будетзавтра отправить ей весть о рождении нашего сына.

— Как ты уверена в этом! —рассмеялся он.

— Да, на этот раз я не сомневаюсь, —подтвердила она.

— Уходите, уходите, милорд! — выпроваживалаего из комнаты Геарта. — Это женское дело. Свою работу вы выполнили девятьмесяцев назад, — со смешком добавила она.

Энтони не стал медлить. Пройдя в гостиную, онвызвал слугу и приказал ему привезти из-за реки Блайт, зная, как необходимоБлейз присутствие кого-нибудь из родных. Затем он налил себе бокал рейнского.Нисса торжественно вошла в гостиную.

— Мама рожает, — объявилаона, — прямо сейчас, в эту минуту.

— Знаю, — кивнул он.

— Ребенок будет похож на меня, как тыдумаешь, папа? — Нисса склонила головку набок жестом, перенятым у Блейз.

— Разумеется, он будет похож на тебя,Нисса.

— Если он мне не понравится, мыкому-нибудь отдадим его?

— Нет, дорогая, но обещаю: малыш тебепонравится.

— А ты будешь любить меня, даже когда онродится? — Нисса встала у колена Энтони, уставившись на него глаза — , миБлейз с лица, напоминающего лицо Эдмунда.

— Я буду любить вас обоих, Нисса: моейлюбви хватит на сотню детей, и любовь к тебе ничуть не уменьшится. Я ведь люблюи твою маму, и тебя, — объяснил он.

Нисса кивнула.

— У мамы будет четыре малыша? У Пушинки,моей кошки, этим летом родилось четыре котенка.

— Иногда у женщины появляются сразу дваребенка — как у твоей бабушки Розмари. Но похоже, твоя мама родит всего одного.

Нисса болтала с ним еще несколько минут, ивдруг Доро громко позвала Энтони из коридора. Он поднялся как раз в ту минуту,когда она вошла в комнату, улыбаясь и протягивая ему белоснежный сверток.

— Милорд, вот ваш сын. — Дороторжественно откинула угол одеяла с лица ребенка.

— О Господи! — выдохнул он, взглянувна точную копию собственного лица.

— Он похож на тебя, папа! —воскликнула Нисса, вставая на цыпочки и разглядывая своего сводногобрата. — Он мне нравится.

В этот момент малыш открыл глаза, и на еголичике появилось подобие улыбки.

— И я ему нравлюсь! — в восторгедобавила Нисса. — Папа, я ему тоже понравилась!

— Конечно, детка, конечно, —торопливо пробормотал Энтони, чувствуя, что сейчас расплачется. Он взглянул намать. — А Блейз?

— Никогда еще не видывала таких легкихродов.

С ней все хорошо, и она спрашивает, одобришьли ты выбранное ею имя. Она хотела бы назвать сына ФилиппЭнтони-Эдмунд-Николас,но добавила, что откликаться он должен на одно, собственное имя, чтобы его ни скем не путали.

— Да, — кивнул Энтони, — онаправа, мама, и я немедленно сообщу ей об этом!

Еще раз взглянув на сына, он устремился изгостиной.

Еще сегодня днем он не знал, оплакивает ли онаЭдмунда или прощается с ним. Теперь он все понял. Но любит ли Блейз его?Господи, как он хотел, чтобы Блейз любила его всем сердцем, как Эдмунда. Таксам он любил ее. Обладать ею было слишком мало. Он жаждал любви Блейз!

— Милорд, ведите себя прилично! —упрекнула его изумленная Геарта, когда Энтони ворвался в спальню жены. Блейзсидела на кровати с кубком в руке.

— Ты видел ребенка? — спросила она.

— Да, чудесный мальчик, Блейз! Как яблагодарен тебе!

Наконец-то в Лэнгфорде появился наследник.

— Ты одобряешь его имя?

— Я думал, ты захочешь назвать его вчесть Эдмунда.

— Блайт тоже назвала своего сына в честьЭдмунда. И потом, как я сказала Доро, малыш должен иметь собственное имя — нетвое, не имя Эдмунда, и Бог свидетель, этой стране ни к чему еще один Генри!Пусть он будет Филиппом, милорд.

— Замечательное имя, мой ангел.

Дверь спальни открылась, и в щель просунуласьголова Блайт. Помедлив, она вошла со словами:

— Мне сказали, что у тебя началисьсхватки, а теперь, вижу, мой крестник уже успел родиться! Как ты назовешь его?

— Филиппом, — ответил Энтони.

— Лорд Филипп Уиндхем! Звучит красиво»—заметила Блайт.

На следующий день ребенка окрестили, крестнымиродителями стали Блайт и Николас. Из Риверс-Эджа были отправлены посыльные,чтобы известить остальных родственников о рождении малыша.

— Нам следовало бы отправить посыльного ккоролю, — предложила Блейз. — Возможно, он пожелает разделить нашурадость.

Энтони кивнул, и решение было выполнено.

Блейз быстро оправилась после легких родов.Нисса была очарована братом. Она постоянно умоляла позволить ей понянчитьмалыша. Было решено, что вся семья соберется в Риверс-Эдже на праздники, ибоБлейз и слышать не хотела об отъезде из дома. Уже несколько лет в Риверс-Эджене праздновали двенадцать дней. Перед новым годом прибыл посыльный от короля:он привез обитую бархатом шкатулку с дюжиной серебряных кубков с выгравированнымгербом Лэнгфорда — подарок малышу.

Блейз изумилась щедрости короля, но Блиссуверенно заявила: