Селянин - Altupi

— Ещё одна вещь…

Они рассмеялись: настолько это было похоже на предыдущую ситуацию, но уже без напряжения и наигранных наездов. Кирилл сунул руку в карман и вынул маленькую чёрную картонную коробочку. Снял крышку и положил её на панель. В коробочке горкой лежала цепочка.

— Вот, — вытягивая её, произнёс он. — Для тебя купил. Второй день ношу, то забываю отдать, то момента подходящего нет.

— Зачем? — упрекнул Егор.

— Для твоего крестика. У тебя же веревка. А будет цепочка. Она серебряная. Ну, меня так заверили в магазине. И проба есть, я смотрел.

— Я не об этом? Зачем? Мне веревки хватает!

— Просто подарок. Надень, пожалуйста, а то я так и буду носить её в кармане, — Кирилл расстегнул цепочку и протянул руку за крестом.

— Ну хорошо, — сдался Рахманов, снял с шеи старенькую верёвочку, снял с неё крест и отдал Кириллу. Тот продел цепочку в ушко, подвинул на середину и надел цепочку на шею наклонившемуся Егору. Тот сразу спрятал крест под футболку.

— Спасибо, Кирилл.

— Мне приятно. А теперь можем идти.

И они оба вышли из машины.

Разгорающийся день не собирался становиться жарким, по данным бортового компьютера температура воздуха равнялась девятнадцати градусам. В голубом небе висели почти недвижимые, пышные, как сладкая вата, кучевые облака. К обеду либо разогреет, либо совсем затянет на дождь.

Егор открыл заднюю дверь «Пассата», взял одну из трёхлитровых банок и направился к калитке. Там, переложив банку на одну руку, нажал кнопку звонка. Но на веранде дома в тот же миг распахнулась дверь, и оттуда выбежала молодая девушка — над забором показались только её голова и бюст под голубым велюровым халатом. Когда она открыла калитку, в руках у неё была пустая банка на обмен, под ногами вертелась девочка лет трёх, в кофте и штанишках, с пластмассовым совочком. Девочка хмурилась, исподлобья поглядывая на незнакомых дядей.

— Егор, это ты? А я-то думаю, чья машина возле нас остановилась? — риторически проговорила девушка. Но совсем не так, как вчерашние досужие бабки из многоэтажки: эта покупательница тоже была дружелюбной, но держала вежливую дистанцию. Поставила свою банку на лавочку, аккуратно забрала у Егора молоко, поблагодарила. Егор что-то сказал в ответ, взял банку с лавки и зашагал к машине. Мать и дитя скрылись во дворе, калитка закрылась. Вся процедура заняла не больше двух минут. Сторублёвая бумажка и две монетки лежали на дне пустой банки.

Егор взял следующую банку и понёс в дом на противоположной стороне переулка. Там самостоятельно зашёл во двор за коричневым металлическим забором и через полминуты вышел с пустой банкой, на дне которой также лежали деньги.

— Здесь, в основном, молодёжь живёт, — пояснил Егор. — Детям молоко берут. Многие на работе утром, вот и оставляют банки в условленном месте.

— Как ты клиентов находишь?

— Они сами меня находят. Один кто-нибудь начал брать, знакомым рассказал, те тоже натуральных продуктов захотели. Коров мало, желающих много.

Они спустились на три дома ниже. Там покупательница лет сорока ждала молочника, сидя на скамейке. Удивлённо встала навстречу, сама поднесла банку к машине.

— Егор! А я мотоцикл твой слушаю, думаю, что-то запаздывает…

Женщина пялилась на Кирилла и машину, а Кирилл молил, чтобы она начала любопытствовать, а женщина, как назло, не задавала вопросов, взяла молоко и ушла.

Дальше были ещё четыре дома. Егор разнёс молоко, творог, сметану, сливки. В одном случае Кириллу повезло ему помочь — заказ состоял из всех четырёх продуктов. Покупательницами были молодые мамы, симпатичные и не очень, но каждая стремилась улыбнуться красавцу-молочнику. Калякин злился, хоть и безосновательно, размышляя, сколько из этих шкур готовы наставить рога своим мужьям с Егором. Да все! Даже та сорокалетняя бабища! Всем, как Лариске, молодого, красивого, горячего подавай!

Перестелив уже пустые банки тряпками, они поехали в центр города. По магазинам ходили вместе, купили хлеб, майонез, подсолнечное масло, селёдку — то есть того, что проблематично было изготовить и вырастить самим. Ещё взяли два мешка комбикорма. Кириллу удалось всучить Егору только двести рублей, больше тот брать отказался, а Кирилл не настаивал — когда-нибудь его финансы пригодятся. Например, на заправку машины бензином.

На обратной дороге Калякин расспрашивал об особенностях разведения коров и быков. Понял, что вообще неправильно представлял себе весь процесс. В принципе, коровы и быки его раньше не заботили. Только двуногие доступные тёлки.

47

Второй пятидесятикилограммовый мешок опустился на пол сарая, тёмного и запаутиненного, как все старые хозпостройки. Руки на ощупь были пыльными, Кирилл побоялся их вытереть о чистые штаны. Хотя штаны тоже могли запачкаться при переноске.

— Спасибо, — бросил Егор, выходя из сарая на свет. Кирилл последовал за ним, осмотрел штаны — вроде бы чистые. Замер, осмотрелся и, найдя воду только в собачьей миске, зачерпнул пригоршней оттуда, быстро ополоснул ладони, пока не утекла между пальцев. Несколько брызг всё-таки попали на низ штанин, а остальное вылилось на утоптанную землю. Собака смотрела на эту наглость оскорблённо. Егор никак не прокомментировал, но его глаза улыбались.

Кирилл обтёр ладони друг о друга, потряс ими, иссушая влагу.

— Какие планы на сегодня?

Солнце так и не начало жарить. С заднего двора доносились неаппетитные запахи варящейся вместе с очистками мелкой поросячьей картошки, за которую сегодня был ответственным Андрей. Делать Кириллу больше ничего не хотелось, однако он об этом предусмотрительно молчал, зная, что всё равно будет делать.

Егор посмотрел на небо, на облака, поставил руки в бока.

— Дождь не передавали, так что через часок я поеду косить, пока духоты нет. Андрея возьму. Хочешь, поехали с нами. Поможешь, а потом в речке искупаемся.

— Но я не умею косить! — воскликнул Кирилл и чуть не рассмеялся, представив себя орудующим косой: картинка была нелепой! — У тебя же обычная коса?

— Обычная.

Кириллу этот примитивный инструмент представлялся сложнее напичканного электроникой большого адронного коллайдера.

— Обычная… — повторил он, погрустнев. Присел на стоявший здесь же мотоцикл. — Егор, я хочу поехать с вами… но, может, я лучше картошку прополю, а потом приеду на речку? Косить не умею, не получится у меня обычной косой, только буду тебя задерживать.

— Картошка никуда не денется, а сена много надо. Даже медведи учатся на велосипеде ездить.

Кирилл собирался снова возразить, но приведённая на днях им самим фраза про медведей, процитированная Егором, остановила. Не он ли вчера распинался, что будет с охотой учиться сельскому хозяйству? Не он ли сегодня просил иметь на него долгосрочные планы? Вдруг Егор так проверяет правдивость и полноту его намерений? И