Селянин - Altupi

голосу разума и согласился везти молоко на продажу на машине. Втроём они погрузили банки на пол между передними и задними сиденьями, зафиксировали их там, переложив тряпками. Брата Егор не взял, как тот ни просился, чего только ни обещал взамен сделать по дому, в утешение дав слово, что через два дня они поедут к врачу и за школьными принадлежностями тоже с Кириллом. Андрей смирился, но взял слово ещё и с Калякина.

Егор, проверив карманы, сел в машину. Кирилл с радостным сердцем запустил двигатель и вырулил от ворот на дорогу. Ревность его немного отпустила. Видя Егора справа от себя, он вспоминал предыдущее их путешествие по ночным шоссе, когда предвкушал выторгованный секс. Сейчас Кирилл предчувствовал хорошую поездку: за завтраком он и младший Рахманов много шутили и смеялись, а старший с наигранным укором следил за их болтовнёй, но всё же не сдерживался и улыбался, иногда даже вставлял меткие замечания.

Однако светлые мечты потускнели и осыпались прошлогодней мишурой, когда, оказавшись на проезжей части, увидел Ларису. Она возле дома провожала последних гостей — двух немолодых женщин без макияжа и причёсок, но в деловых костюмах. Старые прошмандовки. Задержались дольше всех. Теперь грузились в «Альмеру» и никак не могли распрощаться. Когда Кирилл ходил перегонять машину от Пашкиного дома к Рахмановым, улица была пуста, джипы и кроссовер к тому времени отчалили восвояси, а бабы на седане, видимо, истребляли недоеденные вчера продукты.

Хотя не о тех двух бабах речь — Лариска мгновенно повернула голову на звук мотора медленно приближающейся по неровной дороге машины. Этот звук в глухой деревне вообще редкость, практически событие года, а уж со стороны Рахмановых его и не слышали никогда. Пока «Пассат» был скрыт деревьями, она, наверно, посчитала, что надоедливый пацан свалил из Островка, но не тут-то было! Пацан не только не свалил, но и рядом с ним сейчас ехал её вожделенный, правильный сосед Егорушка! Выкуси, дура!

Банкирша застыла на месте, подавая бабе-водителю сумочку, только её голова поворачивалась вслед за движением авто. Кирилл отвечал ей тем же презрением, изо всех сил удерживаясь, чтобы не выставить в открытое окно средний палец, прямо перед её курицами коллегами.

Когда коттедж остался позади, Кирилл посмотрел на Егора, пожалев, что не сделал этого раньше. Теперь на лице молодого селянина не было никаких компрометирующих эмоций. Он сидел несколько скованно, без привычки к автомобилям, разглядывал не понравившуюся банкиру природу, хаты бабулек. У одного из домов на лапы вскочила здоровенная чёрная собачища и с лаем понеслась за машиной, проводила их до самого большака, потом отстала.

Кирилл не отрывал взгляда от изрытого ямами, словно лунная поверхность, асфальта. В голове крутились нехорошие мысли.

— Это она тебе ночью звонила? Лариса? — спросил он и пожалел, что сунул палку в улей с дикими пчёлами. Надо молчать и не совать нос, куда не просят, чтобы подтвердить свою новую репутацию понятливого человека. Благо, вопрос прозвучал бесстрастно.

— Она, — кивнул Егор.

Калякин решил дальше не вдаваться в подробности. Но молчать у него не получалось, голова изнутри зудела: узнав «А», он хотел узнать «Б».

— Ты к ней пойдёшь?

— Да.

Кирилл резко повернул голову. В груди клокотало.

— Зачем?

Егор удивлённо посмотрел на него. Удивлённо в том плане, что не понимал, почему должен отчитываться. Почему, если ответ очевиден? Он не сказал ни слова.

Кирилл вдохнул, облизал губы, устремляя взгляд вперёд. Помолчал, обдумывая.

— Ты продолжишь с ней спать? — выдавил он из себя самое тревожащее, затем говорить стало проще. — Егор, я всё понимаю. Если тебе нужны деньги, у меня они сейчас есть, я тебе всё отдам. Почти шестьдесят тысяч. Я же сказал, я пойду работать, прямо с понедельника начну искать место. Я всё понимаю, Егор, но неужели… неужели для тебя ничего не значит, что мы теперь вместе? Откажись хотя бы от этого вида заработка. Егор…

Кирилл посмотрел на него так жалобно, как совсем от себя не ожидал. И пропустил яму. Машину тряхнуло — люди качнулись, банки звякнули. Калякин сразу повернулся к дороге, а так хотелось бросить её и в ожидании ответа не спускать глаз с лица Егора, считывать тени его эмоций.

Егор молчал. Через минуту произнёс, чуть горько и чуть насмешливо:

— Считаешь меня проституткой и альфонсом? Я не торгую своим телом и не продаюсь.

— Я знаю! — поспешил заверить Кирилл. — Знаю! И никем тебя ни считаю! Раньше называл тебя альфонсом, но раньше я был полным дерьмом, извини! Так ты не спишь с ней?

— Сплю, — разочаровал его Рахманов, — но не так часто, как об этом сплетничают. Я работаю у Ларисы: поливаю клумбы и грядки, подметаю двор, окашиваю траву на участке и газоны, дрова колю, воду ношу, любую мужскую работу делаю. Мне нужны деньги. Тех денег, что ты предлагаешь, мне не хватит. Извини, я даже не уверен, что хочу у тебя что-то брать. — Последнюю фразу Егор произнёс очень эмоционально, с сомнениями и искренним извинением, потом сжал губы и замолчал. Было ясно, что внутри него продолжают бушевать эмоции, которые он не хочет выплёскивать наружу.

Кирилл же будто снова провалился в выгребную яму, и на этот раз по макушку. Ему снова выразили недоверие. Обоснованное недоверие, памятуя про выбивание долга за испачканные коровьими какашками штаны. Недоверие, вызванное и неуверенностью Егора в его раскаянии и окончательном исправлении, чувствах к нему. А ведь утром они держались за руки!

Город был уже близко, оставалось километров пять. Кирилл не желал приехать туда поссорившимися.

— Не хочешь брать у меня деньги, не бери, — примирительно, тихо сказал он. — Но я всё равно пойду работать и буду приносить домой зарплату. Домом я теперь считаю твой дом. Не знаю, сколько денег у тебя уходит на жизнь, сколько хватит, а сколько не хватит, но я хоть чем-то помогу.

— И ты начинаешь меня жалеть?

— Нет! Ни в коем случае!

— Кирилл, у меня хватает денег. Это правда, что на жизнь уходит много. Но мы получаем пенсию, пособия, есть льготы. Я оформлен на полставки соцработником. Свинину сдаю. Молоко большой прибыли не даёт, потому что надо хотя бы три коровы держать, но какая-то копейка от него перепадает. Три года подряд я по бычку держал, сдавал. В этом вот тёлкой отелилась, они на откорм не идут и продаются дешевле. Я, конечно, продал по нормальной цене, подращённую, за двенадцать, собирался добавить и бычка купить, но тут то морозилка сломалась в жару, а я только поросёнка заколол, то Андрей рюкзак порвал… пока подкопил, уже ни