Селянин - Altupi

— Нет, я буду любить тебя, — шёпотом исправился Кирилл, разорвав поцелуй, но не убирая лица. — Жалеть, обещаю, не буду, потому что после всего, что я наговорил тебе сейчас, меня самого жалеть будут.

Егор ещё раз коснулся его губ губами, на этот раз коротким поцелуем, и отодвинулся, выпрямился. Улыбаясь.

— Мне пора корову доить и всю скотину кормить. Ты справишься сам с колёсами? Соберёшь? Насос у меня, правда, только ручной.

— Справлюсь, — на радостях сообщил Кирилл.

— Потом иди мыться и помоги Андрею с ужином. Хорошо?

— Никаких проблем, всё будет сделано.

Егор ушёл, унеся «дипломат», а Кирилл остался один на один с дисками, колёсами и покрышками, не подозревая, с какой стороны к ним подступиться, в каком порядке бортировать. Почесав репу, взял на всякий случай монтировку и приступил…

44

Когда в доме из всех звуков остались лишь мерное дыхание и тиканье часов, Кирилл на ощупь перебрался на кровать Егора. Трусы снял заранее, презервативы припрятал под подушку, член пребывал в полной боевой готовности.

— Не спишь? — едва слышно прошептал он. Егор, конечно, не спал, отодвинулся к стенке. В его постели было жарко, тело сразу покрылось липкой плёнкой пота, но Кирилл всё равно тесно прижался к любимому. Началась возня с жадными поцелуями, ощупываниями, объятиями, борьбой рук и ног. Кирилл затянул Егора на себя.

— Нет, — беззвучно, качая головой, возразил Рахманов и соскользнул на бок.

— Почему? — также шевеля только губами, спросил Кирилл. — Я хочу.

— Нельзя. Твоему анусу надо привыкнуть, не перетруждай его.

— А как тогда? Я хочу. Глянь, стоит.

— Я тебе подрочу. Ляг на спину.

Кирилл лёг, и тотчас горячая ладонь сомкнулась у основания его члена, кулак заскользил вверх, сжал головку, делая приятно. Он чуть раздвинул ноги, расслабился. На головке выделилась смазка, Егор её растёр по члену, дрочка сразу пошла плавно, шкурка струилась под пальцами.

Не выдержав одиночного блаженства, Кирилл нашёл член Егора и стал поглаживать. Кончили они, повернувшись лицом друг к другу с двумя членами в одном большом кулаке из четырёх рук. Основная масса спермы выплеснулась на ладонь Егора, он вытер руки припасённым с вечера полотенцем, передал его Кириллу. Тот тоже вытерся и кинул полотенце на вторую кровать.

— Спокойной ночи, — прошептал Егор.

— Спокойной, — ответил Кирилл, кладя его руку на себя. Едва он задремал, послышались неясные странные звуки. Егор приподнялся на локте:

— Мой телефон… подай, пожалуйста. Он под кроватью.

Да, это вибрировал телефон, ёрзая по паласу. Кирилл нашёл его по жёлтому отсвету дисплея. Пока передавал, успел прочитать: «Лариса». Не специально, просто так получилось. Егор тоже посмотрел на экран, а потом нажал кнопку — телефон был древним, кнопочным. А свой смарт Калякин даже на зарядку ставить не стал — звонить было больше некому.

— Да, — очень тихо сказал Егор.

— Привет, сладенький, — Ларису в тишине дома было слышно как раз хорошо, — я только что приехала, соскучилась. Заглянешь завтра?

Кириллу показалось, что она пьяна, голос звучал весело, со смешинками, слова чуть растягивала. Отыскалась, швабра!

— Ладно, приду, — ответил после короткой паузы Рахманов и нажал на кнопку отбоя, сунул телефон под подушку к презервативам, обнял Кирилла. А Кирилл заревновал: известно, зачем банкирше понадобился молоденький парень, а он согласился! Старая сука не получит Егора!

Сенокос

45

Утром Кирилл еле проснулся. Звонка будильника в телефоне он не слышал, но почувствовал, как Егор осторожно перелезает через него, стараясь не разбудить.

— Я не сплю, — с трудом ворочая губами, пробормотал Кирилл. При этом глаза его не открывались, голову бы при всём желании не смог оторвать от подушки, а мозг мгновенно отключался, проваливаясь обратно в прерванный сон. Невероятным усилием он удерживал себя в условно бодрствующем состоянии.

Тело, перекидывающее через него ногу, остановилось, нависая. Замерло на секунду, почти не соприкасаясь с нижележащим.

— Спи, ещё рано, — шепнул Егор и слез. Места сразу стало больше. Кирилл подвинулся, давая себе слово подремать минуточку, а потом встать и пойти помогать. Но времени, наверно, было только шесть часов, а он никогда не вставал в такую рань, тем более летом. Летом законно спать до обеда. Но кто приготовит обед? Он не дома, он обязался помогать Егору, он хотел помогать Егору. Сейчас пять минуточек полежит и обязательно поможет Егору…

Из глубокой дрёмы Кирилла выбросило толчком. Он сразу сел, ощущая бьющийся между рёбрами страх: он проспал и не помог Егору. Попался в ловушку, подстерегающую всех сонь по утрам, и нарушил данное обещание. Спал так долго, что Егор один съездил в город, а, вернувшись, ушёл к банкирше, и сейчас они занимаются сексом!

Но тревога лавиной схлынула после зевка, потирания глаз и почёсывания яичек. Реальность сурова, но не настолько, как необоснованные страхи, мучившие его всю ночь. Вот тикают часы в зале, вот слышится мерное дыхание Галины и ворочается на диване Андрей, а если мальчишка ещё не встал, значит, ещё не обед.

Кирилл свесил ноги с кровати, нашёл трусы, надел. Выглянул в зал. Шторы были задёрнуты. Андрей спал, отвернувшись к спинке дивана, пододеяльник без одеяла сполз на пол, по бедру ползала муха. Первым делом Кирилл посмотрел на часы, издающие громкие и однообразные звуки, затем согнал наглую тварь.

Окончательно успокоившись, он оделся во вчерашнюю, отнесённую к разряду рабочей одежду и вышел во двор. Вне четырёх стен мир наполнился многоголосьем — птицы, мухи, куры, собаки. Ни кудахтанье, ни тявканье уже не резали слух, как в первые дни нахождения в деревне. Тогда Калякин мечтал купить «воздушку» и пострелять всех на хер. И тогда бы он обязательно сунул в зубы сигарету, покурил бы с наслаждением, сливая мочу под куст полыни, кинул бы увесистый камень в какую-нибудь кошку и поржал над её истошными криками.

Теперь с этими ебанутыми привычками пора завязывать. Надо начинать жить, как цивилизованный человек. Конечно, понятия «деревня» и «цивилизованный» несовместимы для горожан, однако с некоторых пор Кирилл слал в зад таких горожан.

Он поторчал возле крыльца, дрожа от непрогревшегося воздуха, сонно пялясь на покрывшийся росой мотоцикл. Потом пошёл в туалет, надеясь встретить по дороге Егора и погреться об него, но того нигде не было. На верстаке стояли банки с молоком под оранжевыми капроновыми крышками, куры гуляли,