Селянин - Altupi

— Ладно, я поеду косить. Но если я буду лажать, это, — Кирилл ткнул в Рахманова указательным пальцем, — на твоей совести.

Егор моргнул в знак согласия, хитро усмехнулся. Калякин сделал шаг к нему, обнял за талию, заставляя убрать руки с боков и тоже обнять. Поцеловал, прижимаясь пахом. Они были примерно одного роста, и члены легко соприкасались через ткань. Кирилл почувствовал, что возбуждается. Они оба — возбуждаются. Он ещё сильнее прижал Егора к себе, опустив руки на ягодицы, но тот отстранил, уперев ладонь в грудь. Его губы красиво припухли.

— Кирилл, я к маме, а ты яблок собери… ведро… и поросятам насыпь, а потом курам ячменя дай. Он в большой металлической бочке в сарае, найдёшь.

— Сделаю, — согласился Калякин: задание было плёвым. — Только сейчас, машину посмотрю… кажется, багажник не закрыл. А, да! — вспомнил он. — А к Лариске когда пойдёшь?

— Вечером, — ответил Егор и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, взбежал по порожкам веранды, скрылся в доме. Как только хлопнула внутренняя дверь, Кирилл пошёл на улицу.

Багажник действительно был открыт. Его следовало закрыть, а загораживающую выезд из ворот машину — перегнать в другое место, чуть подальше, поставить в тень. Со временем придётся вырубить деревья, чтобы устроить заезд, построить гараж или, на крайний случай, навес.

Потом, когда-нибудь потом, в перспективе. Кириллу многое сейчас хотелось обустроить в своей новой жизни, однако он, не осознавая, откладывал всё на потом. Сам себе называл эту дату — сентябрь. К тому моменту разберётся с институтом, найдёт работу. А лето — пора законного отдыха. Летом допустима только всякая мелочь — огород полоть, траву косить, а всё масштабное — осенью, в холода.

Мысленно заверив себя, что в сентябре по-настоящему возьмётся за ум и будет поступать по-взрослому, по-семейному, Кирилл пошёл к машине. С мягким хлопком опустил крышку багажника, подёргал — замок хорошо защёлкнулся. Затем вытащил из кармана ключи, сел за руль, завёл мотор, отъехал на пять-десять метров в сторону околицы. Остановился и, положив локоть на спинку сиденья, повернулся назад, выясняя, освободил ли проезд мотоциклу Егора и… вместе с этим увидел на дороге возле коттеджа Ларису. Полминуты назад, когда Кирилл смотрел в зеркало заднего вида, её там не было. Теперь стоит и пасёт его! Вот змея!

Дизель, как назвал эту мымру банкир с толстым пузом, бесила Кирилла, но не настолько, чтобы впадать в истерику от одного её вида. Маячит где-то на горизонте и пусть маячит, а он возьмёт ведро и пойдёт в сад падалицу собирать. А до вечера, когда Егор собирается к ней идти, ещё дожить надо.

Кирилл вышел из машины и, позвякивая ключами, как ни в чём не бывало, прогулочным шагом направился к калитке. Неожиданно для себя и словно назло похотливой бабище даже принялся насвистывать, правда, тихо, себе под нос. Вертел головой по сторонам, будто рассматривая улицу. На самом деле и к заброшенному дому с зияющими чернотой окнами, полускрытыми деревьями, и к курам, и к их помёту, и к крыжовнику у забора он давно привык, они уже не бросались в глаза, как раньше, сливались с общим пейзажем.

Боковым зрением Калякин заметил движение впереди, повернул голову — к нему семимильными шагами бежала Лариса. Её груди, на которых не было лифчика, колыхались под бордовой стрейчевой футболкой с круглым вырезом, красные бриджи складками задрались к промежности. Кончики светлых волос при быстрой ходьбе отлетали назад.

— Кирилл! — с остервенением закричала она, когда Калякин уже поворачивал к дому, игнорируя её стремительное приближение. — Остановись! Немедленно!

— Пошла на хуй, — выдал он и показал наконец ей средний палец, отогнув его на вытянутой руке.

— Ты сейчас сам пойдёшь, мерзавец! Где таких только воспитывают?!

— В пизде! — сообщил в рифму Кирилл и остановился, развернулся, изобразив на лице отвращение даже больше, чем у него имелось. Лариса в этот момент добежала, рожа у неё покраснела пятнами, по вискам, груди и лбу струился пот.

— Ты что здесь делаешь? — с ходу накинулась она, перекрывая путь к калитке. Куры за её спиной повскакивали с земли, петух с чёрным хвостом закукарекал во всё горло.

— Живу, — выплюнул Кирилл и попытался обойти. Не тут-то было. Банкирша стояла насмерть.

— Живёшь? Нечего тебе здесь делать! Нам тут наркоманы не нужны! Садись в машину и уезжай! Держись от Островка и от Егора подальше!

Глаза Калякина налились кровью. Он с угрозой шагнул к защитнице села.

— Слушай ты, манда деревенская! — прошипел Кирилл, и вдруг ему померещилось шевеление занавески в крайнем окне. Егор находился в доме и мог услышать крики. Егору не понравится ссора. Ругань с местной барыней может навредить ему. Кирилл понизил голос и процедил: — По-хорошему прошу, сама съебись отсюда.

На этот раз ему удалось обогнуть обомлевшую банкиршу. Свою злость он выместил на калитке, не в меру сильно толкнув её. Пошёл сразу в сад, чтобы никто не прицепился с расспросами, а то в порыве остаточной злости нагрубил бы и им. К счастью, ни старший, ни младший Рахмановы по пятам его не преследовали.

А суку эту бешеную Кирилл возненавидел ещё больше. Трахнуть, блять, её хотел! Ага, с конём пусть трахается, пизда!

48

На луг по настоянию Кирилла поехали на машине. Косы загрузили в багажник, косовища торчали наружу. По грунтовой дороге из-под колёс вился шлейф пыли, её частички толстым слоем оседали на кузове, проникали в салон, рециркуляция воздуха едва справлялась. Андрей сидел на заднем сиденье, вернее, вертелся от одного стекла к другому, едва не сваливая на пол пакет с едой, банные полотенца и двухлитровую бутылку с компотом.

Широкая полоса высокой травы, которую предстояло скосить, находилась немного ближе того места над рекой, где в прошлый раз Кирилл с Пашкой встретили Егора. С высокого бугра был виден песчаный островок, где они загорали, обсуждая голубых. Кирилл уже в то время подсознательно хотел, чтобы у них с сельским пидором случился секс.

— Косить — пара пустяков! — сказал Андрей и, сверкая голыми пятками, понёсся вниз по склону к поблёскивающей серой ленте реки. Вода, несмотря на не очень жаркий день, обещала быть тёплой, нагретой за предыдущую знойную неделю.

— Гипс не намочи! — крикнул вдогонку Егор и вынул из багажника косы, взвесил их в руках и одну протянул Кириллу. Потом достал оттуда же две пары перчаток и брусок. — Бери вот так, — он зажал косовище под мышкой, взялся за середину обушка и провёл несколько раз по лезвию. Потом наблюдал, как то же самое повторяет подмастерье. Этот первый этап Кириллу показался