Селянин - Altupi

но мента не проняло. Или от природы был тупой, или профессия мусорская из людей бессердечных гнид делала. Или Лариска его подкупила, чтобы не отставал. В любом случае участковый не расчувствовался, а, положив на капот «Гранты» папку, служившую скорее для солидности, сделал три шага к иномарке, вытащил пучок торчащей из-под крышки багажника травы.

— А это что у тебя?

Кирилл замученно застонал, воздевая очи к небу, и огрызнулся:

— Конопля.

— Ты что, шутник? — надменно спросил участковый и, разжав пальцы, пошевелив ими, чтобы стряхнуть все до единой травинки, направился вдоль левой стороны машины, заглядывая в окна — задние были тонированными, а передние нет.

— Ну давайте, давайте, ищите! — взвился Кирилл, поворачиваясь к нему лицом. — Что вы хотите найти? Пакеты с кокаином? У меня там даже обычных сигарет нет! Я курить бросил! Я спокойно живу, чего вы ко мне пристали?

— Это профилактикой называется. У нас обязанность отслеживать лиц, совершивших противоправные деяния. Тебе повезло, ты отмазался, да и то только из-за твоей глупости, а вот была бы конопля настоящая… Так что умысел на совершение преступления у тебя был.

— Не доказано, — отмахнулся Кирилл. Мент всё кружил и кружил вокруг его тачки, открывал двери, заглядывал внутрь, и ему показалось, что Басов не рыщет там в поисках улик, а беспалевно пользуется возможностью поближе разглядеть и пощупать дорогую иномарку. Речи его при этом становились просто заученной шарманкой, нацеленной на запугивание дурачков, язык работал отдельно от мозга, сам по себе.

— Доказали бы, если бы надо было, — меланхолично промолвил участковый из недр салона. Как раз лапал руками задний диван, на котором ещё лежало постеленное Егором покрывало. Пакет с остатками еды, оставленный рядом на полу, тоже заинтересовал Басова, но вскользь — отодвинул край, увидел попки огурцов и закрыл обратно. Затем вылез, сунул руки в карманы, укоризненно посмотрел на Калякина. Сказать ничего не успел: позади хлопнула калитка. Синхронно обернувшись, они увидели Андрея. Тот, переодевшись в сухое, встревоженно, но с нескрываемым детским любопытством прошёл мимо на дорогу, стараясь двигаться у самой кромки растений, будто пытаясь прошмыгнуть незаметно. Направился к околице, наверно, за коровой. А куда дальше, если синие грозовые тучи заволокли уже полнеба, и поднялся ветер? А Егор чем занимается? Только бы не стоял во дворе у забора и не подслушивал!

Кирилл понимал, что надо заканчивать этот разговор. Менту было нечего ему предъявить, кроме «профилактики». Даже такая сука как Лариска не может повлиять на закон.

— Ну так что, Кирилл, расскажешь, наконец, о настоящей цели приезда в Островок? — опередил его мысли участковый, тоже посматривающий на приближающуюся грозу.

Кирилл вдруг испугался, что мусор знает эту «настоящую» цель, но тот после паузы добавил:

— Или мне оперов вызвать, дом перевернуть?

Теперь Кирилла бросило в жар. Наглые реплики, которыми он уже полчаса плевался, застряли в горле. Он представил, как в дом Рахмановых врываются… или с ухмылочками входят опера и криминалисты, как вытряхивают всё из шкафов, как хмуро за всем этим безобразием наблюдают Егор и его мама, а в глазах Егора всё тот же немой вопрос: «Во что ты нас впутал?» После обыска их отношения закончатся навсегда.

— Не надо оперов, — унизился до мольбы Калякин, оглянулся на окна. — Это не мой дом, я здесь в гостях.

— Ты и в прошлый раз в гостях был.

— Так то у Пашки! Это Пашка про ту коноплю от бабки узнал и меня уговорил с ним поехать. Это Пашка задумал дело с травкой провернуть! А Егор не такой! Вы же его знаете! Вы его знаете, я по вашему разговору понял…

— Знаю, — подтвердил Басов. — Именно, что знаю. Поэтому ещё страннее, что ты живёшь у него. Не верю я, что он тебя пригласил. Скорее поверю, что ты его запугал.

— Да не запугивал я никого! — снова не выдержал Кирилл, взмахнул руками. — Мы подружились, вот я и приехал.

— Врёшь. Отсюда тебя забрали в ИВС после его сообщения.

Блять, да что же такое — никак не удаётся выпутаться! На одно оправдание два обвинения сыплются! У Кирилла терпение лопалось, хотелось наорать, пригрозить папой-депутатом, но, сука, нельзя, чтобы хуже не было.

— Я вам правду говорю! Ну да, не совсем сразу мы подружились. Я приехал, чтобы… — Кириллу пришлось сочинять отдельные моменты, он вертел головой, наскоро фантазируя, — чтобы, да, отомстить ему. Но потом мы подружились. Я его за братом в пионерский лагерь возил. Ночью, когда Андрюха руку сломал. Денег не взял, вот и подружились. А потом Пашка-козёл явился с дружками, бухал всю ночь, мы с ним поругались, и он меня из дома выставил. Вот Егор и позвал меня к себе. А я ему помогаю по дому. Видите, траву ездили косить. — Кирилл резко рванул вверх крышку багажника, демонстрируя правдивость своих слов. — Я, по-вашему, запугал его, чтобы траву его корове косить? У меня вон, мозоли! — Он повернул руки ладонями вверх, мозолей на них не было, но натруженные покраснения имелись.

Кирилл надеялся, что после таких логичных вроде и достаточно правдивых объяснений мент от него отвяжется, тем более его заботила надвигающаяся непогода, ветер так и хлестал ветвями деревьев, пригибал кусты и высокую траву, развевал волосы.

— Ладно, — скосив глаза на отсутствующие мозоли, смилостивился Басов, — если Егор подтвердит твои слова… Зови его.

— Что? Зачем? Не надо звать! — закричал Калякин, шарахаясь в сторону, у него мороз по коже прошёл от воспоминания настороженного взгляда Егора: «Во что ты нас впутываешь?» Этот взгляд и так будет преследовать в кошмарных снах, а доставить ему ещё больше неприятностей, значит, не выполнить главную просьбу, значит, потерять доверие. Но под взглядом участкового, который вот-вот собирался снова уличить во лжи и продолжить задавать новые вопросы, Кирилл сдался. Но попытался ещё раз объяснить, втолковать, надавить на жалость, в конце концов.

— Понимаете… — он хотел назвать участкового по имени-отчеству, но забыл, как его зовут. — Поймите… Ну зачем Егора звать? У него мама больная, вы же знаете. Он занят всё время, минуты свободной нет. У него много дел.

— Ничего, оторвётся на одну минуту… — сказал безжалостно мент и, повысив голос, крикнул: — Егор! Рахманов! — А потом пошёл, разгоняя кур, к окну и забарабанил костяшками пальцев по стеклу, продолжая выкрикивать имя