Экспедиция надежды - Хавьер Моро

Мехико в сторону Атлантического океана. Дети ехали в седельных сумках, по одному с каждой стороны. Когда путешественники добрались до вершины южного хребта Сьерра-Мадре, перед ними открылся великолепный вид на живописную бухту Акапулько, обрамленную тамариндами, гуайявами, миндальными и манговыми деревьями. Единственный естественный глубоководный порт на западном побережье Северной Америки, Акапулько был основан как верфь: здесь строились корабли, помогавшие Франсиско Писарро в завоевании Перу, и суда экспедиции Кортеса, открывшей острова в Калифорнийском заливе, которые изобиловали жемчугом, а также корабли Легаспи[79], открывшего Филиппины и провозгласившего их владениями короля; таким образом, замкнулся круг завоеваний империи, где никогда не заходит солнце.

Посреди бирюзовых вод на рейде стоял «Магеллан». Привлекали внимание его характерные носовая и кормовая надстройки, а также большая по сравнению с другими судами ширина.

– Он станет нашим домом на ближайшие месяцы, – сообщила Исабель детям.

«Или нашей могилой», – прибавила она про себя. Известный как один из манильских галеонов, он осуществлял самые длительные в истории мореплавания рейсы на Филиппины и обратно; маршрут длился полтора года и пользовался дурной славой из-за повышенного риска и многочисленных опасностей. Издалека судно казалось огромным замком посреди моря.

Несмотря на свою доблестную историю, Акапулько представлял собой городишко с несколькими кривыми улочками, петлявшими вокруг форта Сан-Диего: эта крепость была в свое время воздвигнута для защиты от английских пиратов. Жизнь в городе текла благостно и однообразно, за исключением двух месяцев в году, когда приходили и уходили корабли из Китая и Перу. Тогда жители, в основном, негры и мулаты, стряхивали сонное оцепенение и смотрели, как их захолустная деревня превращается в прославленную на весь мир ярмарку. Сейчас на улицах Акапулько участников Королевской филантропической экспедиции окружали путешественники из Азии и Перу, торговцы золотом и серебром, купцы, привлеченные восточными шелками, жемчугом, специями, лакированными шкатулками, рисом и фарфором; в обмен предлагалось серебро, кукуруза, мексиканские томаты и перец чили. Китайцы в своих паланкинах с трудом прокладывали дорогу в толпе индейцев из Анд в их сомбреро с высокой тульей, монахов всех возможных орденов, туземцев с целебными травами, солдат, моряков, носильщиков, проституток, знахарей, шарлатанов и фокусников.

Пока Исабель с детьми устраивалась в просторном особняке начальника порта, Бальмис отправился прямиком к капитану Анхелю Креспо, чтобы обсудить стоимость проезда. Капитан обнаружился в местном притоне: он сидел на полу, привалившись к стенке, со стаканом пульке в руках.

– Я боялся, что не успею вовремя… Почему вы так срочно объявили дату отправления?

– Потому что галеон всегда переполнен, а так нам не приходится отказывать тем, кто опоздает, – он сплюнул на пол и продолжил. – Уведомляю вас, что мы задержимся на три дня, потому что я жду группу монахов-капуцинов из Гватемалы.

– Ладно, у нас останется время для вакцинации.

Бальмис рассказал капитану о жестоких испытаниях, выпавших на долю детей во время путешествия через Атлантику, и попросил, чтобы новомексиканских ребят, которые должны транспортировать вакцину на филиппинский архипелаг, разместили с максимально возможным удобством.

– Я же сказал – галеон набит под завязку.

– Но у нас есть преимущества, согласно прямому указанию Его Величества.

– Я подчиняюсь только вице-королю, он мой начальник.

– Да, я знаю. Сначала вы охотно согласились, а потом сказали, что без разрешения вице-короля ничем не можете помочь.

– Ну, мочь-то я могу…

Тут Бальмис начал сердиться.

– Ладно, сколько стоит билет?

– Пятьсот песо на человека.

От этой невообразимой суммы Бальмис потерял дар речи.

– Вы не можете брать с детей столько же, сколько с взрослых.

– Отчего же? Места они занимают столько же, а едят, скажу я вам, даже больше, потому что растут.

– Нет, это невозможно, то, сколько вы просите, – это… чудовищно!

– Такова цена. Никто не заставляет вас садиться на корабль.

«Он из того же теста, что и Итурригарай, – сказал себе Бальмис. – Такой же циничный негодяй».

– Вы должны дать мне скидку на детские билеты, в противном случае…

– Возвращайтесь завтра, – оборвал его Креспо, – я посмотрю, что можно сделать, если останутся места.

На следующий день Бальмис перестал торговаться, когда Креспо согласился снизить цену билета на одного ребенка до трехсот песо. К своему величайшему неудовольствию, Бальмис заплатил одиннадцать тысяч триста песо – целое состояние, но другого выхода не было. Он чувствовал себя обманутым, поскольку не сомневался, что изрядная доля этих денег осядет в карманах вице-короля.

За три дня до отправления галеона пришло последнее письмо от Итурригарая: он велел взять с собой на борт всю экспедиционную команду с тем, чтобы с Филиппин прямиком плыть в Европу. Сообщалось, что королевская казна не сможет покрыть расходы на их возвращение в Мехико. Если Бальмису заблагорассудится ехать в Новую Испанию, придется делать это за свой счет. Таково было «официальное напутствие» Бальмису – ни намека на признание его заслуг, ни малейшей благодарности. Вице-король приказывал ему покинуть королевство и не возвращаться.

Доктор уже привык к издевательствам со стороны вице-короля, привык получать пинки от верховной власти. Но этот последний удар оказался особенно чувствительным, ибо пришелся в больное место.

– В Маниле мы окончательно распрощаемся, – сказал доктор Исабель. – Вы вернетесь с новоиспанскими детьми к своему сыну. Я же отправлюсь в Испанию из какого-нибудь китайского порта.

Сердце Бальмиса сжалось. Врагу удалось разрушить его мечту – наивную и безумную, – что они вместе с Исабель приедут в Испанию и разделят лавры экспедиции.

Экспедиция погрузилась на борт «Магеллана» седьмого февраля 1805 года, но полный штиль задержал отход судна. Запершись в своей каюте, Бальмис провел весь день в одиночестве, оглядываясь назад, размышляя и подводя итоги путешествия. Несмотря на разочарования, унижения со стороны вице-короля, бесчувственность капитана и столкновения с продажными королевскими чиновниками, он мог гордиться результатами своего труда в Новой Испании. Менее чем за семь месяцев доктор и его помощники посетили основные города и множество деревень вице-королевства. Благодаря их усилиям начала развиваться сеть бесплатных больниц под патронатом гражданских и религиозных властей, а также появилось множество врачей, хорошо обученных как процедуре вакцинации, так и способам сохранения вакцинного препарата. Система связанных между собой местных организаций обеспечивала постоянное поддержание вакцинной цепочки носителей лимфы. Сколько же человек он успел привить? Пятьдесят тысяч, сто? Какая разница… Главное – это то, что на этой земле осталась стабильная инфраструктура: местные Советы по вакцинации, центральная сеть, медицинские помещения для прививок. «Без сомнения, мы претерпели много невзгод в эту последнюю поездку, здоровье многих участников пошатнулось после перенесенных бедствий, – писал Бальмис министру Кабальеро на борту «Магеллана» за день до отправления. – Мне недостает слов, чтобы превознести заслуги всех членов экспедиции, и среди них особого упоминания заслуживает начальница